Глава 1 И да скоро начнется путь твой, Даяда
Не спи под старым дубом. Никогда не спи под старым дубом. Иначе кот Баюн спустится с ветвей, и разорвет твою плоть на части.
Разорвет тебя на кусочки…
Разорвет…
* * *
По телу проходит электрический импульс, который выдергивает из странного сна. Она поднимает руки и подносит их к лицу: даже в беспросветной тьме удается разглядеть белеющие пятна ладоней. Становится чуть легче – это просто страшный сон, не более.
Просто сон. Он ничего не значит. Бояться не стоит.
Девушка поняла, что уже не уснет, поэтому недолго думая встала с кровати, которая пахла свежим сеном, и подошла к окну, где на раме накануне вечером пристроила тонкую свечку. Там, снаружи, беспробудная и очень черная ночь, настолько темная, что, казалось, дом находился на дне глубокого колодца, столь глубокого, что можно было бы увидеть звезды на небе даже в разгар самого ясного дня.
– Опять кошмар-р прис-снился? – раздалось из угла. Девушка чуть повернула голову и заметила, как в свете разгоравшейся свечи, двумя зелеными запятыми, мелькнули глаза.
– Да. Снова тот же. – Ответила девушка, откидывая назад длинные, до пояса, волнистые светлые волосы, и ставя свечу на стол, расположенный у окна.
– Ну а что ты хо-очешшь, завтра ночь Ивана Купалы. Пойдешшь?
Девушка ежится и качает головой.
– Нет. Не люблю костры, ты же знаешь. Да и помнишь же, наверное, чем все однажды закончилось.
– О дааа, – усмехнулись из угла, – за тобой тогда пол ночи с вилами и факелами гонялись, как уж такое забыть.
– Чего в углу сидишь? Выходи на свет.
– Хор-рошо.
В круг света выступил огромный черный кот с круглыми, как блюдца, зелеными глазами. Он сладко потянулся, потом выгнул спину, и гордо прошествовал поближе к столу. Запрыгнул на свободный стул и уставился, не мигая, на девушку.
– Может хоть покор-рмишь, раз из моего угла меня вытащила?
Девушка кивнула, встала со своего места, подошла к большой белой печке и вытащила горшочек. Кот облизнулся, жадно следя за ее действиями. Когда на столе перед ним оказалась тарелка с мясным рагу, он приступил к еде, не забыв сперва бросить благодарный взгляд на девушку.
– Даядушка, – промурлыкал он, когда с угощением было покончено, – ты великолепна, с тобой жить – одно удовольствие!
Девушка улыбнулась, а кот принялся умывать лапкой мордочку.
– Ты покушал в неурочное время, так что теперь ты мой должник, – хитро усмехнулась она.
Кот отвлекся от своего занятие и с укором на нее посмотрел.
– Вот так и знал-л, что без этого не обойдется.
Даяда пожала плечами.
– Я без тебя не справлюсь.
– Ладно, – мурлыкнул кот, – что хочешь за свое прекрасное мясное рагу?
– Чтобы ты сходил со мной к Вельнице утром.
Кот фыркнул.
– И зачем же?
– Хочу попросить ее не топить завтра людей на речке.
– А с чего бы ей нас с тобой слушать? – засомневался кот. – Она девушка вспыльчивая, импульсивная, вечно грустная, одна ей ра-адость – зазевавшихся за ноги хватать, да под воду утаскивать. Тем более ночь такая завтр-ра, кр-расивая.
– Да просто и так все не спокойно в деревне, – вздохнула Даяда и принялась двигать пустую тарелку по столу, – того и гляди снова к нам нагрянут… И урожай в этом году скудный был…
– Тебе-то чт-то? – удивился кот. – Эх, прикипела ты к людям. А зря. Предают они все. И тебя предадут. Не может у нас, нечисти, быть друзей среди смертных. Не получается из этого никогда ничего хорошего.
– Но меня пока никто не обижал, – возразила Даяда, отставляя тарелку в сторону, – наоборот, относятся хорошо. За помощью обращаются.
Кот покачал пушистой мордочкой.
– Это лишь пока так. А узнай они кто ты на с-самом деле, мигом бы снова за вилы схватились, да хату твою сожгли бы дотла, а пепел потом на горе Семияге развеяли. – Увидев, что девушка грустно опустила голову, кот добавил, – не грус-сти, Даяда. И послушай моего совета, я тебе плохого никогда не скажу и не пожелаю: не говори никому о себе никогда. До последнего свою тайну храни.
Девушка кивнула.
– А к Вельнице я схожу с тобой, так уж и быть. – Продолжил кот. – Только ничего не обещаю, злобная она в последнее время.
Даяда грустно вздохнула.