Кто служил, тот поймет, а кто пороху не нюхал, тому – рыдать от страха и зависти. Дембель идет! Аля-улю! Посторонись!..
Жизнь, она такая штука – жениться и разводиться можно много раз, а дембель в жизни бывает лишь однажды. И кто не знает, что это такое, тот не жил… Два года Трофим шел к этому наиважнейшему в своей жизни событию, и потому сейчас ему ничуть не стыдно за себя.
Он дома, во всей своей ратной красе. Только что электричка вынесла его из водоворота шальных армейских страстей в тихую заводь родного города. Людей на платформе немного, но все смотрят на него с завистью. Еще бы! Фуражка солдатская, но с офицерской кокардой и генеральским козырьком; парадная форма подбита изнутри бордовым бархатом; клапаны карманов, лацкана, нижние срезы рукавов оторочены золотой каймой; негнущиеся погоны, аксельбанты, белый ремень, ушито-обточенные сапоги. Но все это комариная плешь по сравнению с «орденами»: «Гвардия», «Отличник СА», «Отличник ВВС», «Отличник ВМФ», «Отличник ПВ» всех степеней, ну а сверху над всем этим самая что ни на есть крутизна – «Отличник военного строительства». «Медали» тоже имелись – парашютный значок с подвеской на сто прыжков, ГТО всех степеней, спортивная разрядность вплоть до мастера спорта… Только Трофим один и знал, сколько трудов стоило ему раздобыть эти регальные ценности. Но ведь он смог сделать это. Значит, он крутой воин. А был бы чамором, ушел бы на дембель в уставном прикиде. И тогда бы знающие люди тыкали в него пальцем: «Гля, чудь уставная домой ползет!..» А не знающие – просто бы посмеялись над ним. Как тогда людям в глаза смотреть?.. Но нет, с рядовым Трофимовым все в полном порядке. Если где-то и есть чуханы, то это не он…
Трофим вышел на середину платформы. Родная станция, родные пейзажи, родные физиономии вокруг… даже если не знакомые, все равно родные. Даже если тошнит от них, все равно по кайфу…
Весна, май месяц – время, когда заканчиваются войны. Трофим возвращался домой, с победой… «А эт чо такое?..» По платформе в сторону автобусной остановки шел военный – солдат в ничем не выдающейся парадной форме. Фуражка с черным околышем, коротко стриженные виски, уверенный подбородок, развернутые плечи, прямая спина – ни дать ни взять, бумажный молодец с плаката на строевом плацу… К Трофиму он был обращен левым боком – анфас на него не глянешь, но и в профиль угадывались знакомые черты. Яшка Попков. Имя еще ничего, а фамилия… Трофим бы повесился, будь у него паспорт с таким ярлыком. И вообще, лучше застрелиться, чем жить, как Яшка.
Не жаловали пацаны этого чувака – ни во дворе, ни в школе. Пинки, плевки, насмешки – это как с добрым утром. Маменькин сынок, мямля и трус… Трофиму не повезло: два года назад на сборный пункт он ехал в одном автобусе с Яшкой. Честное слово, смотреть на него противно было. Все пацаны как пацаны – в дрова нажратые, сначала песни вразнобой, затем храпак в общем хоре. А Яшка типа интеллигент, тверезый как стеклышко, голубенькая рубашечка с чистым воротником. Тьфу!.. Да он и сейчас не лучше. Вахлак уставной, смотреть на него тошно. На дембель идет, а выглядит как «дух» салажный, хоть бы значок какой для приличия на грудь нацепил – так нет, только один комсомольский флажок на груди… Что ни говори, а чухан – это на всю жизнь…
Трофим остановился. С презрительной ухмылкой небрежно бросил:
– Попок!
Он хотел от него только одного – пусть побудет немного здесь, на станции: а то вдруг сядет с ним в один автобус, стыда потом не оберешься. Пацаны затюкают – с чумой вместе ехал, значит, сам такой…
Попков остановился резко – как танк перед минным полем. Выждал пару мгновений и повернулся к Трофиму лицом…
Внешне он не изменился. Такая же простодушная физиономия, такой же глуповато-наивный взгляд. Но не было уже той привычной заискивающей улыбки, с какой он обычно обращался ко всем, кто мог навешать ему люлей – не важно, за дело или чтобы грусть кулаками разогнать… И правая сторона кителя у него не пустовала. Ни «Гвардии», ни «Отличника», ни классности. Одна только пятиконечная звезда, покрытая рубиново-красной эмалью… Орден Красной Звезды… И две матерчатые нашивки желтого цвета. Это два ранения, пусть и не тяжелых, но боевых…