Кто? «Генсек вождя» Александр Поскребышев

«Что ж такое-то?! Не везет, так не везет! Саженей десять речного крутояра обнырял и облазил, никак не меньше, а в холщовом мешочке всего четыре средненьких рака. Раньше такого не было. Уже губы синеть начали, мурашки по коже пошли, зубы нет-нет, а стучат, друг о друга греются… А как с таким уловом вертаться? Стыдно. Проще выпустить… Ну нет, характер не тот!»

Многие деревенские пацаны, для которых охота на усатых дело сызмальства привычное, всегда завидовали сыну сапожника Сашке Поскребышеву – говорили, что Поскребена редкий везунчик. А он только ухмылялся в ответ: «Места знать надо!» Маленький, юркий, глазастый, выносливый, ныряет как лягушонок и под водой ведет себя тихо, сторожко, ил со дна не поднимает, под любой холуницей-коряжиной пролезет в поисках рачьих нор. А этих коряжин в их реке хватает. Потому и сама прозвана Холуницей. За пару часов с его сноровкой и ведро запросто собрать. И вот на тебе!

«Не-е-т, никак нельзя оплошать! Нырну-ка я еще вот сюда, поглубже. Ну, точно! Она! Всем норам нора! Почти ладонь влезает и уходит вбок! Хитрющий, видать, рак попался! Но и я не лыком шит. Ага, ну вот наконец и цапнул, милок! Попался! Сейчас я тебя… Сейчас… А рак-то, похоже, крупный, матерый, намертво вцепился клешнями в пальцы и не отпускает. Погоди, погоди, деваться тебе теперь некуда!.. Мы теперь заодно!»

Но Сашка почему-то никак не может вытянуть усатого! Трясет, крутит пальцами, а не может! Не может! Уже уперся пятками в глинистый берег, тянет, тянет руку, а она будто завязла, будто приросла, не тянется! Чем же так зацепился его противник, откуда у него такая сила?

Сердце испуганно заторопилось в груди, воздух совсем кончается, рот вот-вот хлебнет воды, а вынырнуть или хотя бы высунуться на поверхность никак не получается! Сашка отчаянно колотит ногами, скользит, отталкивается от дна, от берега, поднимает тучу ила. И наконец в этой мути будто видит, как глаза и усы рака показываются из норы, становятся все больше и больше. Рак не меньше его самого! Нет, даже больше! А громадные клешни намертво стиснули руку. «Бакуленя-я-я!» – булькая сквозь воду, зовет он своего закадычного друга…

И просыпается. Весь всполошенный, мокрый, озябший, словно и впрямь только что вынырнув из уральской реки. Оглядывается полусонными глазами. Вздыхает облегченно. Нет, конечно, он давным-давно вырос, уехал из родных вятских мест. И сейчас у себя на служебной даче, в Архангельском.

Августовское солнце уже вовсю играет за задвинутыми шторами. Слышен приглушенный детский смех. Который теперь час? Организм привык к короткому отдыху – приезжаешь под утро, а к полудню уже надо снова быть на рабочем месте. Но сегодня – суббота, можно было немного расслабиться. Потянулся к тумбочке. Взял часы. Все точно. Без пяти час. Человек спит, а мозг на службе круглосуточно. Дал ему с ночи задание, и отдыхай спокойно, он не подведет.

Поскребышев быстро встал, подошел к окну, раздвинул шторы, потянулся, повращал головой, потом руками, поприседал, мысленно отходя от приснившегося.

Сон этот являлся ему уже не впервые. Чуть в разных вариациях. Стал сродни любимым фильмам Хозяина, которые крутят повторно по десятку раз в кремлевском зале. Только он, Сталин, может заказывать их заранее, согласно настроению. Поскольку категорически не любит неожиданности, предпочитает все надежное, проверенное. Точно знает, что нужно в тот или иной момент для душевного равновесия, что способствует направлению мыслей. Причем восприятие его часто оказывается как бы на контрапункте к реально происходящему. Когда его ожидают видеть гневным, он спокоен, ждут веселья – наблюдают печаль или едва скрытое недовольство.