Пролог: Взгляд из Вечности
Оно не спало. Сон – понятие для конечных умов, для тех, кто меряет бытие ударами сердца или песками в часах. Оно было. Существовало. Занимало место в тканях реальности так же естественно и неотвратимо, как черная дыра занимает место в пространстве-времени, искажая все вокруг себя тихим, непреложным ужасом гравитации.
Его восприятие не было зрением. Не было слухом. Оно было… осознанием. Одновременным, всеобъемлющим знанием бесчисленных точек в бескрайней, извивающейся ленте мультивселенной. Миры рождались, как пузырьки в кипящей смоле, и лопались, рассыпаясь прахом забытых богов. Цивилизации возводили пирамиды к небесам и тонули в грязи собственного высокомерия. Звезды зажигались ядерными печами и гасли, остывая до черных карликов, холодных как вечность. Все это было фоном. Статикой. Белым шумом космоса.
Фокус сместился. Не по воле – у Него не было воли в человеческом понимании. Скорее, внимание бесконечного разума скользнуло, как луч прожектора сквозь туман, остановившись на одном из бесчисленных муравейников. Мире. Заурядном, по меркам вечности. Сферическом. Затянутым голубовато-белыми облаками, изрезанным коричневыми шрамами континентов, опоясанным синевой океанов. Мир, бьющейся в агонии.
Война.
Оно увидело ее не как последовательность сражений, а как раковую опухоль, разъедающую плоть планеты. Клубы черного, ядовитого дыма над полями, которые когда-то были зелеными. Реки, вспененные кровью и алхимической скверной, несущие мертвую рыбу и обломки доспехов к морю. Города – некогда белокаменные, гордые зубцы цивилизации – превращенные в руины, из которых выползали лишь крысы да последние выжившие, с глазами, пустыми от ужаса. На севере, на Расколотых Равнинах, горела земля. Не от огня – от прорывов из иного измерения. Пятна искаженной реальности, где геометрия ломалась, а время текло вспять, расползались как гангрена. Там сражались не люди. Там сцеплялись в вечной ненависти порождения Хаоса – демоны с кожей, как раскаленная лава, и щупальцами из тени – и существа, когда-то бывшие эльфами, людьми, орками, но теперь лишь солдаты в сияющих доспехах «Света», чье фанатичное рвение к очищению мира горело не менее разрушительно, чем адское пламя их врагов. Атмосфера планеты стонала от выбросов магии – грубой, разрушительной, рвущей саму ткань мироздания. Это была не битва за трон или ресурсы. Это была агония вида, рвущего себя на части под равнодушным взглядом звезд.
Взгляд Его не испытывал ни жалости, ни гнева. Лишь… отметение. Как геолог отмечает интересный слой породы. Этот мир был особенен. Не потенциалом. А уязвимостью. Тонкая пленка реальности здесь была изношена, как пергамент, проколота в тысячах мест древними катаклизмами и текущим безумием смертных. А под ней… под ней шевелилось Нечто. Древнее. Голодное. И очень близкое к Нему по природе.
Фокус углубился. Прошел сквозь слои атмосферы, сквозь клубы дыма и пепел пожарищ, сквозь гранитные толщи горных хребтов. Остановился на точке. Не на поле боя. Не на столице воюющей империи. На… цитадели знания. Или тюрьме? Или жертвенном алтаре?
Академия Арканум.
Она впивалась в каменистую пустошь, как гнойный нарыв на лице планеты. Не здание – кошмар, высеченный в черном, не отражающем свет камне неизвестного происхождения. Циклопические башни, увенчанные шпилями, острыми как кинжалы предательства. Горгульи на карнизах не принадлежали ни одной известной расе – их формы были биомеханическими кошмарами, слепками безумия скульптора, одержимого видениями из-за края реальности. Воздух вокруг нее вибрировал от сконцентрированной магии – древней, тяжелой, пахнущей озоном и пылью тысячелетий, пропитанной чем-то еще… сладковато-гнилостным, как разлагающееся знание. И Шепот. Постоянный, навязчивый, как шум крови в ушах, но состоящий из обрывков забытых языков, стонов и бессмысленного смеха. Он исходил от стен, от мостовой, от самого воздуха. Он был голосом камня, помнящего времена до эльфов, до войн, до разделения на Свет и Тьму.
Оно увидело не просто здание. Увидело место силы. Или место раны. Арканум стоял на перекрестке тончайших силовых линий мироздания, на месте древнего… разрыва. Разрыва, через который когда-то, в эпоху, когда этот мир был юн и горяч, попытались проникнуть сущности извне. Их отбросили. Запечатали. Но шрам остался. И Академия, построенная поверх этого шрама алчными до знания магами давно умерших цивилизаций, была не столько университетом, сколько гигантской пробкой в ране реальности. Пробкой, которая трещала по швам.