Эпизод первый. «Вон он я»
Нелегко приходится тому, кто берется воспитать человека. А я трудности не люблю, поэтому просто присматриваю то за одним, то за другим время от времени.
У Маши я живу пятый год. Ну, как живу? Соседствую. Она для меня эту квартиру снимает, все документы подписывает, по счетам платит, а я царствую в пятидесяти пяти квадратных метрах. Нравится мне здесь. Солнечная сторона. Подоконник широкий. Фикус вкусный.
Маша периодически выводит меня на лужайку около дома: травку пощипать, пузико об эту же травку пощекотать. Нравится мне у неё, у Маши. Хорошая девушка. Сорокалетняя. Я недавно на тортике количество свечек сосчитал. Их было пять: 2 0 + 2 0.
Кого она пытается обмануть?
Нет, мужиков она, конечно, приводит, но я стойко держу оборону.
Да, в обувь подарочки кладу: мух дохлых. Это я так намекаю, что с ним, с недокавалером этим будет, если он в стенах моего царства задержится.
Мужики ведь они какие? Они не любят просыпаться утром с моим хвостом на лице. Я тоже не очень люблю, когда у меня под хвостом чья-то небритая физиономия оказывается. Кто здесь хозяин, в конце концов?!
Ещё я могу взобраться на волосатую грудь и рисовать на ней когтями пиктограммы. Я в этом специалист. Маша меня ценит за это. Пыталась даже мне когти подрезать, но я притворился сердечником, окочурился прям у неё на руках. Мы с ней накануне фильм на ноутбуке смотрели. Там с одним старичком точно такое же приключилось. Так я сыграл лучше того актера. Когти при мне остались.
Но вот чего я от Маши не ожидал, так это коварства и подлости. Она же меня, царя и властителя квартирного мира со всеми удобствами, превратила в банального «инфакота»! Сперва я подумал, что это за тот мой спектакль, где я на её руках помирал от мнимого инфаркта. Но нет.
Приходили вчера её подружки. Усипусикали со мной и вместо Ричарда называли «Твой ИнфаКот». Про какие-то соцсети говорили. Посты, сторисы, лайки, рилсы и ещё навозную кучу невозможных слов. Я их даже запомнить не пытался, но некоторые сами в мой мозг прокрались и нашли себе там карниз, где зацепиться. А подружки Машины восхищались при этом не мной, а Машей! Как она круто фоткает и какие истории про меня рассказывает.
Про меня! Рассказывает! И показывает даже!!!! Проказником меня называли и хулиганом. В какой-то инфантильности обвиняли.
А я что? Я же ничего! Ну, честное слово!
Я Ричард! У меня львиное сердце, а прайда нет. Это я раньше в окно на кошек заглядывался, а сейчас у меня шов в пикантном месте и отсутствие всяких проказливых желаний.
И вообще жизнь моя грустна, поэтому я её, как могу, заполняю.
Так что, если Маша не прекратит, я ей такой контент устрою! Пусть только с телефоном своим у моих лап окажется! Коты – очень мстительные, но благородные создания. Или наоборот: благородные, но очень мстительные!
Пойду мстить!
Эпизод второй. «Месть»
Маша взяла меня из приюта для бездомных животных. Я прожил там три дня. Голос сорвал, пока кричал местным добрым людям, чтобы выпустили меня на волю. Не для того я от предыдущего двуногого ушёл, чтобы меня в клетке держали.
Когда в приют пришла Маша, орать я уже не мог. Я повис на прутьях клетки и выл «Песнь о Нибелунгах» на языке оригинала. Мой прежний квартиросъемщик, хотя нет, он был владельцем квартиры, очень любил читать наизусть о Зигфриде и Кримхильде. На немецком. А с кем поведешься, от того и по-немецки заговоришь.
Маша моё знание иностранных языков не оценила, но застыла у моей клетки минут на двадцать. Я никак на неё не реагировал, а женщины это любят. Их это царапает лучше любых когтей. Уйти из приюта без меня она уже не могла. Я казался ей самым несчастным, а сама себе она виделась доброй феей. Где-то так и было. Секунд двадцать восемь. Пока мы не вышли из приюта.
На улице я тут же попытался сбежать. Я хотел свободы. Простой нормальной мужской свободы. Всё-таки природа требовала своего, а этого своего мне никто не давал. Я предчувствовал, что у Маши червоточина в добром сердце, и сразу же попытался сбежать.
Но я не знал, что у женщин бывает такая жёсткая хватка. Маша меня чуть не задушила, но из рук не выпустила. К ветеринару отвезла. Потом домой к себе принесла. Накормила. Сытно. Вкусно. И тут я сдался. Затем она положила меня к себе на кровать и даже одеялом укрыла. Я сдался ещё раз. На следующий день она взяла отгул на работе, чтобы не оставлять меня одного. Я капитулировал. А когда у меня снова появился голос, и я смог произнести своё первое «О чем ты задумалась в этот поздний час?», Маша заплакала от счастья. Долго меня тискала, держала надо мной с разных сторон свой телефон, потом кому-то позвонила и с ещё непросохшими слезами на глазах рассказывала, как кто-то замяукал. Диалога в тот вечер между нами не случилось. Маша была слишком счастлива.