”Ne raillons pas les fous; leur folie dure plus longtemps que la notre. Voila toute la difference”[1].
К концу 1920 года правительство Соединенных Штатов практически завершило программу, принятую в последние месяцы президентства Уинтропа[2]. В стране царило спокойствие. Благодаря профсоюзам трудящиеся и работодатели достигли соглашения о заработной плате, ко всеобщему удовлетворению. Война с Германией, вторгнувшейся на остров Самоа, прошла без видимых последствий для Американской республики, а захват Норфолка и его временная оккупация были забыты благодаря славным победам на море и последовавшему за ними поражению войск генерала фон Гартенлаубе в штате Нью-Джерси. Капиталовложения в Кубу и Гавайские острова окупились сторицей, а затраты на возврат всей территории Самоа оказались вполне оправданными, так как теперь в портах острова американские суда могли беспрепятственно пополнять запасы угля. Оборона страны была крепка как никогда. Каждый город на побережье обзавелся собственными фортификационными сооружениями. Армия, реорганизованная Генеральным штабом по прусской системе, выросла до трехсот тысяч человек, не считая миллиона резервистов. Шесть эскадр крейсеров и мощных боевых кораблей следили за порядком в шести основных судоходных морских акваториях, и в резерве оставалось достаточно пароходов для патрулирования внутренних вод. Джентльмены с Запада наконец-то были вынуждены признать, что только люди достойные должны представлять нашу страну за границей взамен кучки патриотов-горлопанов и что дипломатическая академия необходима так же, как и юридические школы.
Страна процветала. Чикаго, ненадолго парализованный вторым Великим пожаром[3], восстал из руин и стал еще прекраснее, чем тот белый город, который был наспех возведен в 1893 году. Повсюду, где в свое время понастроили черт знает что, и даже в Нью-Йорке, большую часть архитектурных убожеств снесли. Улицы расширили, вымостили, осветили, высадили деревья, разбили скверы, часть железных дорог спрятали под землей в туннелях метро. Новые правительственные здания и казармы смотрелись великолепно, а одетые камнем берега всего острова Манхеттен были превращены в парки, ставшие любимым местом отдыха горожан. Государственное финансирование театров и оперы принесло свои плоды. Национальная художественно-промышленная академия США стала во многом напоминать европейские школы искусств. Забот у министра изящных искусств заметно прибавилось, а вот министру лесного хозяйства и охотничьих угодий теперь помогала Национальная конная полиция.
Последние договоры с Францией и Англией принесли нам немалую пользу. Выдворение евреев, родившихся за границей, в качестве превентивной меры, заселение нового независимого негритянского штата Суани, ограничение иммиграции, новые законы о натурализации и постепенная централизация исполнительной власти – все это способствовало национальному спокойствию и процветанию. Когда правительство решило проблему индейцев и эскадроны кавалерийских разведчиков в одеждах своих племен стали частью отлично отлаженной армейской машины, заменив малоэффективные подразделения в полках, созданные бывшим военным министром, нация вздохнула с облегчением. Когда Всеамериканский духовный конгресс успешно похоронил фанатизм и нетерпимость, а принципы добра и милосердия легли в основу объединения ранее враждовавших между собой религиозных направлений, было почти единодушно решено, что в той части планеты Земля, что именуется Новом Светом, наконец-то наступило благословенное тысячелетие благодати.