Когда мы с братом Генкой были еще совсем маленькими, каждое лето мы отдыхали в деревне у бабушки.
Летом в деревне хорошо. Утром проснешься – петухи поют, выйдешь во двор – тянет свежестью. А если дождик пройдет, то не пыль с земли поднимается, а такой аромат возникает, что, кажется, жизнь начинается сначала. Вдохнешь воздух полной грудью – и голова кругом, пройдешь по росе, сверкающей своими капельками, и сердце замирает.
С Генкой мы никогда не расставались. Если я просыпался раньше, то я его будил, если он – то он меня. Для того, чтобы разбудить друг друга у нас было принято соломинкой пятки щекотать. Вечером клали соломинку на стул, стоявший между нашими кроватями, а утром кто быстрее ее ухватит, тому и щекотать. Генка боялся щекотки и поэтому сразу подскакивал. Со мной же ему приходилось повозиться. Для меня эта соломинка была, что для слона дробинка. Я никогда не чувствовал, как он меня щекотал и продолжал спать. Тогда он очень расстраивался и, стащив с меня одеяло, начинал поливать меня холодной водой. Тут-то я и сдавался.
Умываться мы всегда к речке ходили. Она прямо за огородом протекала. Очень удобно было. Возьмем полотенца да к речке. По дороге могли и клубники, выглядывающей из-под каждого зеленого листочка, с грядки сорвать, и к кустам смородины, свисающей разноцветными шариками, подойти. Благодать! От смородины шел особый аромат. Генка там всегда дольше меня задерживался. Я, конечно, тоже любил смородину, но сияющую золотом на солнце речку ни на что не мог променять. Сорвав по пути ветку ягод, я с радостью мчался поплескаться в теплой воде, входя в нее с золотисто-желтого песчаного берега.
И вот однажды, плескаясь в свое удовольствие, слышу я, как Генка что-то кричит. Слышу, а что кричит, понять не могу. У меня волны шумят, а у него кусты.
Я испугался, думаю, попал Генка в какую-нибудь историю. Он всегда во что-нибудь попадает. Очень уж он любопытный.
Кричит что-то Генка, а самого уже и не видно возле кустов. Кусты трещат, а Генки не видно, одни пятки торчат. Точно, думаю, что-то случилось, если не серьезное, так, может быть, ягоду какую очень большую нашел, поделиться решил. Хотя нет, Генка бы не поделился ягодой. Очень он ягоды любит. Ну, также примерно, как я речку. Но с речкой проще, она никуда не денется, а за ягодами, если Генка рядом, глаз да глаз нужен.
Подбежал я к Генке, смотрю, а он за какую-то железку ухватился и не отпускает. Думаю, руку прищемил, когда за ягодами лез, теперь подняться не может?! Да нет, вроде бы руки время от времени отрывает от этого непонятного предмета. Ну, что ж, ногу тогда, что ли?.. Да нет. И с ногами все в порядке.
– Чего ты там тянешь-то? – спрашиваю. – Чего звал?
А он и не слышит. Так увлекся своим занятием, что и не заметил, как я подошел. Тянет там что-то и меня звать продолжает.
– Генка, – говорю, – чего ты орешь-то?! Я уже пять минут тут стою.
Генка, наконец, опомнился, повернулся ко мне и спрашивает:
– Как ты думаешь, что я нашел? – Хитро так спрашивает, а сам сияет весь, радостный такой.
– Ягоду, – говорю, – что ли какую необычную?
Он пуще прежнего в улыбке расплылся.
– Не-а, не ягоду, – отвечает.
Действительно, думаю, чего бы он за железку дергал, если бы ягоду нашел.
– Ну, железку, тогда. Угадал?
– Ну, угадал! – довольно отвечает он. А я чувствую, опять чего-то хитрит, чего-то не договаривает.
– И зачем тебе эта железка? Если б ягоду, еще ладно. Ягоду съесть можно, а вот с железкой, что делать будешь? Гусей дразнить, если только…
– Эта железка не для того, чтобы гусей дразнить предназначена, а для более интересного дела. Да ты сам посмотри.
И показывает мне рукой на кусты, мол, залезай, увидишь, что за железка.
– Да не полезу я туда, чего я там забыл? – говорю, – я и отсюда прекрасно вижу, что там. Железка, как железка, Нашел, чем удивить…
Тут Генка не выдержал моего упрямства, взял меня за руку и тянет в кусты.
– Ну что? Как тебе железка? – спрашивает.
– И-и-и, Генка! – только и смог я сказать от изумления, после того как засунул голову в аппетитно пахнущий куст смородины.