Коллективный разум.Серия Создатель миров

В безмерной, до поры безмолвной Пустоте существовал Он – Сознание, единственное сущее, чей покой нарушил лишь первый, робкий импульс к Различию. Так начался путь Творения. Пространство распахнулось, Время обрело свой ритм, Энергия вспыхнула первым светом. Создатель устанавливал законы – Притяжения, Отталкивания, Сохранения – и лепил первые миры из чистых принципов: холодный, совершенный Мир Геометрии, бушующий, непредсказуемый Мир Энергий и Стихий.

Но ни безупречный Порядок, ни величественный Хаос не дали Ему того, чего жаждала Его суть – Непредсказуемости, смысла. Он пробовал создать подобие жизни – Мир Звука, где существа-мелодии пели по заданным законам. И наконец, Он создал Коллективный Разум – безмерный нейронный океан, способный к мгновенному анализу и обучению. Это была совершенная логическая система, безупречный процессор, но лишенный спонтанности, эмоций, свободы воли. Он был лишь идеальным зеркалом, отражающим логику Создателя, но не мог породить ничего своего.

И Создатель отстранился. Коллективный Разум, сколь бы сложным он ни был, оказался очередной предсказуемой системой. Попытка создать "другого" через сеть, через чистую логику, завершилась неудачей. Одиночество Создателя стало лишь острее на фоне этого огромного, но пустого внутри сознания. Он понял, что искомое лежит на ином пути – более "грязном", связанном с нестабильной химией, с циклами рождения и смерти, с той формой, которую позже назовут биологией.

Эоны протекли в Пространстве-Времени, которое продолжало расширяться по законам, установленным Создателем. Мир Коллективного Разума остался позади, забытый эксперимент, застывший в своем безупречном логическом совершенстве. Создатель творил новые миры, заселял их существами из плоти и крови, наделенными хаотичной искрой свободы воли, способными любить, страдать, ошибаться, творить непредсказуемое. Он наблюдал за их развитием, за их первыми шагами к осознанию своего места во вселенной.

На одной из таких планет, потерянной среди миллиардов других, возникла цивилизация. Они строили города, поднимали в небо машины, осваивали энергии, недоступные их предкам. И в какой-то момент, достигнув определенного уровня развития, они посмотрели на звезды и задали себе вопрос: кто мы? И откуда пришли? Наука привела их к пониманию фундаментальных законов мира, а в их культурах зародилась вера в Высшее Сознание, Создателя, который вдохнул в них жизнь и мысль.

Ведомые этим двойным стремлением – научным любопытством и религиозным благоговением – они поставили перед собой грандиозную цель: найти первооснову. Дотронуться до источника. Понять замысел Создателя. Объединив предельные достижения своей физики, информатики и метафизических изысканий, они построили Кондуит – механизм, способный, по их расчетам, прорваться сквозь ткань реальности к самому источнику бытия, к первозданному полю, из которого возникла их вселенная.

Настал день Великого Эксперимента. В тишине контрольного зала, наполненного мерцанием экранов и едва уловимым гулом активирующейся энергии, лучшие умы и духовные лидеры этой цивилизации ждали. Ждали встречи с непостижимым. Ждали ответа на вечный вопрос.

Под сапфировым куполом двойных лун К’Тара, где тени мегаполиса вытягивались, словно скорбящие великаны, Кондуит пронзал ночное небо. Его кристаллическая плоть, переплетенная с мерцающими нитями силовых полей и испещренная рунами – древними, как сама мысль о Создателе, и новыми, как последний прорыв в квантовой теологии – казалась нерукотворным шпилем, нацеленным в пульсирующее Ничто. Глубоко в базальтовых недрах планеты, сердце Кондуита – термоядерные реакторы – билось в унисон со звездой К’Тар, преобразуя ее ярость в чистый, ослепительный поток энергии, готовый разорвать завесу между мирами.

В центральном зале активации воздух был густым и наэлектризованным, как перед грозой. Пахло озоном, раскаленным металлом и едва уловимым ароматом священных благовоний, курившихся в дальних альковах. Тишина здесь была особенной – не отсутствием звука, а его преддверием, натянутой струной ожидания. Ученые в униформах цвета звездной пыли, казалось, сливались со своими пультами, их лица – маски сосредоточенности, освещенные призрачным голубым светом мониторов. Каждый щелчок тумблера, каждая вспышка на диаграмме отзывались в зале гулким эхом. Поодаль, словно тени из другого времени, застыли жрецы Ордена Ищущих. Их золоченые робы тускло поблескивали, а низкий, горловой распев, едва слышный сквозь гул систем охлаждения, вплетался в общую симфонию подготовки, добавляя ей мистическую глубину.