Дождь стучал по жести карниза неритмично, как пьяный барабанщик на похоронах. Артем Соколов прислушался к этому стуку, пытаясь отвлечься от гула в голове – смеси вчерашнего дешевого коньяка и сегодняшней безнадеги. Коньяк закончился. Безнадега – нет. Он сидел на краю продавленного дивана в своей съемной клетушке на окраине Питера и тупо смотрел на мерцающий экран ноутбука. Курсор мигал на чистом листе. "Топ-10 ресторанов для свиданий в центре". Заказная халтура. Та, за которую платили. Та, что окончательно стерла его имя из списка журналистов, которых кто-то помнил.
Соколов? А, тот, что фейки штампует?
Он резко захлопнул ноутбук. Тишина квартиры давила, прерываемая только противным дождем и редкими гудками машин с промзоны. Пыль висела в воздухе, смешиваясь с запахом сырости и старых газет, громоздившихся в углу – немые свидетели его прошлых побед, превратившиеся в макулатуру. Побед, которые привели его сюда. На самое дно.
Звонок домофона прозвучал как выстрел. Артем вздрогнул. Кто? Никто не знал его здесь. Вернее, никто не хотел знать. Он не ждал посылок. Долги? За них уже приходили, оставив пару синяков и выбитую дверную цепочку.
Домофон звонил снова, настойчиво. Артем медленно поднялся, костяшками пальцев провел по щетине на лице. Подошел к панели.
– Кто? – голос хриплый, невыспавшийся.
– Курьер. Посылка для Соколова Артема Игоревича.
Голос был безликим, металлическим. Артем колебался. Ловушка? Но что им от него сейчас взять? Пустые бутылки да груз прошлых ошибок?
– Оставляйте у двери.
– Не положено. Требуется лично в руки. Без подписи не уйду.
Артем вздохнул, нажал кнопку открытия подъезда. Спустя минуту в дверь постучали. Он открыл, оставив цепочку. В щель увидел парня в униформе курьерской службы, которой он не узнал. Капюшон натянут низко, лицо в тени. В руках – плоский картонный конверт формата А4.
– Документы? – буркнул Артем.
– Не знаю. Принял – передаю. Распишитесь.
Артем снял цепочку, взял предлагаемый планшет, тыкнул пальцем в экран. Курьер сунул ему конверт и развернулся, быстро зашагав к лестнице, даже не дожидаясь, пока Артем закроет дверь. Странно. Слишком быстро.
Артем щелкнул замком, прислонился спиной к холодной двери. Конверт был легким, невзрачным. Ни обратного адреса, ни логотипа компании. Только его имя, напечатанное на принтере. Он понес его к столу, смахнув пустую бутылку. Разорвал скотч ногтем.
Внутри лежали две вещи.
Первая – старая USB-флешка. Синяя, пластиковая, потертая, будто побывавшая в кармане не одного джинса. Самая обычная.
Вторая – лист бумаги, сложенный вдвое. Артем развернул его. Напечатанный текст, без подписи, без обращений.
Соколов. Ты ищешь искупления? Или так и сгниешь в своей яме? Лазарева Полина, студентка Института коммуникаций, общежитие №4, крыша. 12 октября прошлого года. Самоубийство? Не верь. Они убили ее. Потому что она что-то знала. Потому что она увидела "ЭТО". Ее дневник – ключ. Но ключ сломан. Найди Белую Ворону. Она знает, как читать между строк. Ищи в "Туманном Берегу". Но будь осторожен. Они следят даже за тобой. Особенно за тобой.
Артем перечитал текст дважды. Руки начали дрожать. Не от страха. От чего-то другого. От щемящего, почти забытого чувства – азарта. Любопытства. Правды.
Полина Лазарева. Он смутно помнил эту историю. Прошлогодняя сенсация на день: красивая студентка-отличница покончила с собой. Мелькало в новостях, обсуждалось в соцсетях. Потом – тишина. Следствие быстро закрыло дело. Депрессия, несчастная любовь. Банально. Трагично. Забыто.
Они убили ее.
Кто "Они"? И почему ему, опустившемуся падальщику от журналистики, прислали это? Искушение? Насмешка? Или… шанс?
Он схватил флешку. Вставил в ноутбук. Диск определился. Одна папка: "П.Л."
Внутри – текстовые файлы. Дневник. Двадцать три записи. Последняя – датирована 11 октября прошлого года, за день до ее смерти.
Артем открыл первую. Обычные студенческие будни: лекции, подружки, влюбленность в какого-то аспиранта, планы на будущее. Яркая, живая девушка. Он пролистал несколько. Тон начал меняться примерно к середине. Появились тревожные нотки.