Взошедшее солнце ударило лучами по холодному стеклу самолета. Внизу расстилалась долина, покрытая джунглями. Зеленый ковер бугрился, клубился и периодически выплевывал из себя какое-то обугленное здание или телевизионную вышку.
А где-то там, вдали уже покачивался океан.
Вскоре пейзаж поменялся, и мы чаще стали видеть внизу разруху. Заструилась голубая линия дорог. Паутина их вела вдоль разрушенных домов и мостов. Пестро-серые одежды города зияли черными пустотами окон и рядились в зеленый мох. За береговой линией, омываемая голубыми водами, возвышалась башня Дарфа. Колосс о четырех опорах стоял прямо в океане.
– Наконец-то, – вздохнул я, – Лью, снижайся.
– А может, потерпишь? – взмолился Лью.
– Нет, я уже не могу терпеть, я обосрусь.
Самолет завизжал и пошел на снижение.
– Какой у нас план? – спросил я, после того, как облегчился под хвостом самолета. Мускулистый парень – мой напарник стоял, сложив руки на груди, и всматривался вдаль.
– Мы будем честны с Шанталом, – прищурил глаза Баньян. – Скажем, что дети умирают. И нужны лекарства. Надо будет – отдадим весь груз.
– Это ведь очень большая партия тория? – я потер кончик носа. – Они за обычную руду платят просто бешеные деньги. За дюжину камней, где нет и тысячной доли тория, можно купить рабыню. А у нас тут целый килограмм.
– Да, – кивнул Баньян.
– Баньян, я хочу тебя поблагодарить, – я вздохнул. – Ты помогаешь Фью.
– Я готов умереть ради нее и других малышей, – он покачал головой. – Только бы у меня приняли эту плату.
– И спасибо за то, что ты помог мне вырыть пещеру.
Он сухо кивнул.
– Я вырыл свою пещеру уже давно, но делать предложение не спешил, – он понурил голову. – Пока не увидел Зети. Она – моё счастье.
Он посмотрел на меня.
– Я знал, что ты тоже ее любишь, – он сжал губы. – Но я решил, что помогу тебе выкопать пещеру. Я хотел, чтобы мы были на равных, когда она будет делать свой выбор.
Где-то вдали раздался вопль. Там, где дорога упиралась в сваленные в кучу здания. И торчали остовы небоскребов – темных внутри и серых снаружи, точно сожженные поленья в огне.
– Весьма благородно с твоей стороны, – я насупился. – Желаю вам счастья. Зети – потрясающая девушка. Я не заслуживал ее.
– Полетели, – Баньян повернулся. – Нам нужно еще сегодня успеть вернуться.
***
– Лью, что ты знаешь про Дарфу, – поинтересовался я, вернувшись в кресло пилота.
Самолет тут же завелся, и медленно покатился по-пустому автобану, набирая скорость.
– Когда ропты появились, выяснилось, что они не способны залезть на нефтебуровые вышки, – Лью, замолчал, пока самолет не взлетел. – Дарфа по сути нефтевышка в океане. Для диктатора это торговая точка. Отсюда Шантал торгует со всем побережьем.
– Понятно, – я кивнул. – Лью, скажи честно за кого ты болеешь в этой войне – за императора или диктатора?
– Вообще-то, мой юный господин вы задаете странный вопрос, – Лью, казалось, настроен на сарказм. – Это все равно, что выбирать между гнилым луком или черствой тыквой. Но, пожалуй, Шантал, я ненавижу больше. Диктат давно разыскивает все незарегистрированные искусственные интеллекты и уничтожает. Так ведь я еще и не искусственный. Я можно сказать калька с живого мозга.
– Значит, в этой войне ты за работорговцев?
– Работорговцы они еще более дикие, в этой войне я желаю, чтобы обе стороны друг друга уничтожили.
***
Вышка напоминала океанский лайнер, разбухший от чувства собственной важности. Лайнер, у которого выросли четыре гигантские лапы. Бесчисленные окна отражали небо, затянутое густыми тучами. Тысячи окон, балкончиков, мостиков. Белесые волны плескались у четырех гигантских опор из темного металла. И не могли потревожить рукотворную громадину.
Взлетная полоса напоминала хвост, обвитый вокруг вышки. И нависала над водой.
– Дарфа, запрашиваем посадку, – заголосил Лью. – Странно молчат. Дарфа, ответьте.
Тишина в эфире пугающе трещала.
– Что за хрень, – возмутился Лью. – Дарфа, ответьте, запрашиваем посадку.
И вновь никто не отвечал. Самолет описал круг над мертвой Дарфой. Солнце поблескивало в зеркальных окнах. Бесчисленные балконы города мерцали похоронной пустотой.