Исповедь в жанре нуар. Часть 1. И свет покинул этот мир

Необязательно быть старым замком или заброшенным домом на пустынном склоне, чтобы тебя облюбовали привидения.

Они туго набиваются в твою черепную коробку, словно тени под сводами храма. И место, которое должно было хранить свет, становится проклятым. Становится пристанищем самого дьявола.

Если храм ты можешь покинуть, ведь Бог сам давным-давно отвернулся от тебя, то от головы избавиться будет не так просто… Или?..

Как бы то ни было, для такого случая я держу в столе пистолет. Табельное оружие у меня, разумеется, забрали. Но Беретта всегда при мне.

Подарок Кевина.

Спасительная пуля. Готовая прогнать прочь этих проклятых призраков. Прогнать их навсегда. Затаилась в стволе и ждёт моего последнего слова. Но… Опять я медлю.

Вы смотрели когда-нибудь в бездну? Я вот долго за ней наблюдаю. Загляните в нутро ствола пистолета, старого ружья или дедушкиного револьвера. Там ничего – там пустота. Чернота глубокого колодца.

Так что Ницше лгал.

Она – бездна – не ответит вам взаимностью.

Ну вот. Опять. То же самое. Сначала чувствую холодный поцелуй в висок. Затем в лоб. Нет, я не уверен. Затем вкус металла и масла во рту – они проникают в слизистую, как смертельная радиация. И я замираю…

Ах, как было бы славно разорвать эту гнетущую тишину на кусочки. Упасть на пол и распрощаться со всеми вопросами раз и навсегда.

Однако уже знакомый вкус машинного масла в который раз напоминает мне, что я живой. Бездушная мерзкая субстанция возвращает меня к жизни, словно сам я не человек, а робот.

Что ж… в этом прелесть жизни: она абсурдна! Смыть этот вкус поможет дешёвый виски. Чем дешевле, тем лучше. Бутылка лежит рядом с Береттой… И всё-таки мне страшно. Или просто не хочется?

Есть ещё одно средство. Но лучше сначала наполнить стакан.

Нужно писать. Я люблю старую печатную машинку. Кевин предпочитал карандаш. Каждый щелчок впечатывает одного призрака. Один вопрос. Одно ненужное воспоминание.

Они, конечно же, ещё вернутся. Обязательно. Но я избавлюсь от них. Хотя бы ненадолго. И мы ещё немного побудем вместе с Береттой. Она меня бережёт. Мы друзья. Мы отличная пара.

Щёлк, щёлк, щёлк. Немного легче. Ещё глоток. Дураки платят за дорогое пойло и красивые этикетки. Я же предпочитаю самый огненный нектар за гроши.

Очень важно удержаться и не перечитывать. От этого призраки в тенях способны набрать больше силы, и тогда к жизни не вернёт даже машинное масло на языке.

Просто сожги их. Как они сжигают тебя изнутри. Сжигай. И смотри. Огонь убаюкивает лучше любой колыбельной. И вот ты всё-таки падаешь. Тихо. Летишь в колодец. Без приятного запаха пороха. Без шума и грохота.

Новый день, такой же смутный и неоднозначный, как удар бейсбольной битой в подворотне. Этот день разгоняет вчерашних призраков своим тусклым светом.

Теперь они напоминают о себе только безжизненным серым пеплом от жжёной бумаги, вид которой спас меня и помог заснуть.

Таким утром. Да любым утром! Душа моя смердит, словно дым от палёной кошачьей шерсти, и мне хочется развеяться.

Я кормлю канарейку Кевина. Он держал её потому, что боялся утечки газа. Затем забрасываю в рот остатки вчерашнего ужина или, что хуже, обеда недельной давности. Эти объедки помогают мне добраться до автомобиля.

Мне хочется поскорее почувствовать движение. Открыть окно, чтобы ледяной ветер впился зубами в мою кожу.

Но я не тороплюсь запускать двигатель, ведь гулкая тишина салона – чуть более приятное ощущение, чем головная боль, пульсирующая в такт любому шороху. Нужно постараться её переждать.

Однако дольше ждать не получится: рвотные позывы сдерживать труднее, чем терпеть перезвоны мигрени в собственной черепушке, изъеденной переживаниями и чувством вины.

Точно. Это всё органический приторно-сладкий запах гниения: он кружит голову и заставляет желудок нервничать. Ему и так был не в радость гость под нелепым псевдонимом «завтрак». Это был запах гнилых яблок. Узнаю его. Кевин любил есть фрукты в машине. Чёрт. Нужно почистить салон.

Двигатель откашлялся и заурчал, как котёнок. Запах горючего подействовал, будто нашатырный спирт. Ветер манил и был готов предложить услуги попутчика. Лучшего. Молчаливого. И такого мудрого.

Следующая страница