1. Мы – транзитные пассажиры
«Я – бесприданница нового поколения. Про таких говорят: она может унести на себе все, что имеет».
Пробуждение произошло посредством мужчины, который сидел у иллюминатора. Мужчина начал сильно ворочаться в своем кресле, скрипеть и толкать меня толстыми руками. Я проснулась.
Самолет совершал последний круг над Городом перед посадкой. Внизу четыре раза перевернулась, сверкнув глазами, гигантская тарелка. Самолет резко заходил на посадочную полосу прямо со стороны залива. Я не узнавала своего Города. Да и аэропорт был как будто другой.
Вот «Боинг» коснулся посадочной полосы. Все захлопали в ладоши. Мужчина, который меня толкал, заторопился к выходу, встал и, шумно открыв верхний ящик для ручной клади, вывалил мне на голову целый мешок ширпотреба. По-видимому, он собрал эту дрянь в гостиницах, в которых проживал. Обычно в ванных комнатах отелей ставят пузырьки с шампунем и лосьоном. Русским бывает жалко оставлять все это добро уборщицам. По лицу моему струился шампунь, а на волосах налипло что-то вроде сливочного масла. Мужик виновато смотрел на меня и хлопал белыми ресницами. Совершеннейший клоун.
– Простите меня, девушка, ой, простите, это так внезапно случилось… – бормотал он. И, сложив на груди коротенькие ручки, поросшие рыжими волосиками, предложил: – Если вас никто не встречает, я могу вас подвезти. У меня «Мерседес»…
Возможно, автомобиль этого клоуна был моим шансом быстро добраться до Города. Я шла к паспортному контролю стремительно. Мужик семенил сзади, по-моему, он уже не испытывал чувства вины передо мной. Жалел, наверное, что предложил подвезти, когда, идя сзади, обнаружил, что я хромаю.
Так и есть: никто не встречал меня с табличкой «добро пожаловать!» и казенно-приветливым лицом. Сосед, который облил меня шампунем, все еще терся поблизости и даже вынул из кармана клетчатый носовой платок, которым пытался стереть следы нападения.
Я хотела уже последовать к его машине, как вдруг в толпе увидела знакомое лицо. Это был Сципион, бывший папин охранник. Он ястребом зыркнул на моего обидчика, и тот, мне показалось, вздрогнул и коротко поклонился.
Сципион быстро повел меня прочь, не сказав ни слова. Мы вышли на воздух. Вокруг, сколько хватало глаз, кипела гигантская стройка. Громко орало радио. Незнакомая страна не спала. Всюду был разлит яркий свет, словно на Елисейских Полях. Ездили вагонетки с оранжевыми людьми, комбинезоны их светились. Стояла ночь.
– Проходите, не задерживайтесь. Не смотрите по сторонам! – командовал человек в мегафон.
– Что это? Почему не смотреть по сторонам? – спросила я Сципиона.
– Это чужой аэропорт. Мы – транзитные пассажиры.
– Что значит «чужой аэропорт»? Мы же в своем городе! – обомлела я.
– Ты давно здесь не была. Здесь многое изменилось.
Мы сели в большой черный джип, похожий на похоронный автобус, и поехали в Город.
На выезде из аэропорта тоже стоял человек, похожий на пограничника, и делал круговое движение полосатой палкой, давая понять, что задерживаться не следует.
…Я выгляжу на четырнадцать, хотя мне исполнилось восемнадцать. У меня правая толчковая нога чуть короче левой. Правая рука пока еще не разгибается в локтевом суставе. Волосы очень короткие, еще не отросли. Под волосами скрыт шрам от операции. Если пощупать мою голову, его можно найти. Это напоминание о том, что жизнь не вечна, и я – тоже из породы смертных. Контуженная на всю голову.
Я одна. Мои родители остались в Париже.
Впереди – несусветная свобода. Нехорошие люди. Позади – большая любовь. В сумке – несколько тысяч долларов. Вот так это все и началось.