Хрупкие вещи

Иллюстрации: Ангелина Смородина

Хрупкая решимость

Книга стихотворений Екатерины Юргель «Хрупкие вещи» – торжество образности. Образов целая россыпь, они как бусинки на бусах составляют прекрасное гармоничное целое. Юргель – абсолютный поэтический интроверт. Всё в её стихотворениях происходит внутри. От страницы к странице она открывается нам, и мы наслаждаемся душевной красотой человека и его строк.

«Хрупкие вещи» – название верное. В слове хрупкость много смыслов. В книге подчёркивается тот смысл, где на первом месте тонкость и изящество. Цитировать строки Юргель приятно. Они всегда не банальны, чувственны. С первого стихотворения видно, что поэт будет расширять привычные рамки, искать, предельно насыщать метафоры новыми смыслами.

Ангелы тоже курят и по ночам рыдают,

Слушают Боба Марли, кутаясь в сизый дым,

Ездят чужим маршрутом в лязгающем трамвае

И подчищают память тем, кто не был любим.

Тут, конечно, стоит отметить некоторые качества, которые вполне проявляются на таком маленьком объёме. И жажда совместить несовместимое, и движение мысли, и особое движение, где суть прячется в изломе слов, в поворотах структуры, и нервная, но в то же время очень стройная ритмическая структура.

Пройдя через пекло нескольких четверостиший, автор делает вывод:

Спят иногда тревожно ангелы, как и люди,

Видят порой кошмары в чёрных холодных снах.

В жизни бывает часто – ангелы тоже любят,

Ищут ответы в книгах, в сердце, в твоих стихах.

В такой концовке от такого начала мы можем проследить формальное мастерство. Образ ангелов развивается, не просто оплетается подробностями. Образ в динамике. Очеловечивание божественного – один из тех приёмов, которые Юргель использует часто, и они ей отменно удаются.

В любых стихотворениях всегда привлекают те места, где автор как будто нехотя открывает себя, показывает своё лицо, объясняет свои привычки, намечает дорогу к своему личному миру. Ведь чтение стихов – это разговор с поэтом. И необходимо проникнуться собеседником. Юргель даёт нам такую возможность.

Чуть нервная, ведь скоро Новый год,

Гирляндами и ёлками красуясь,

А я опять фиксирую в блокнот

Цветную суматоху узких улиц.

Здесь очень зримая картинка, в которой автор – такой беззащитный, со своей наблюдательностью, со своим методом жизни. Юргель умеет разглядеть прекрасную, цветную суматоху. И мы вместе с ней глядим на мир сквозь призму романтического взгляда.

Несмотря на то, что Екатерина Юргель несомненная сторонница классической русской поэзии, корни её крепко держатся за великую русскую поэзию в её лирической части, она не зажимает себя в технические тиски. Ей важнее ветер, который раздувает строки, как листья, превращая их в паруса. Ей важнее ветер, который чуть корёжит рифму, делая целое более живым, дышащим, естественным:

В песчаном море засыпает вечер,

Скользит меж пальцев ледяной водой,

Когда-нибудь я стану безупречной,

Хотя пока с трудом даётся вдох.

Границы стёрлись у зимы и лета,

Здесь ночь горчит, стирает берега

Морей иссохших, и летят по ветру

Мои слова, чтоб лечь к твоим ногам.

Екатерина Юргель – поэт очень смелый. Смелость её не в крике, не в формальных экспериментах, а в попытках предельно расширить образный ряд. Она разбивает привычную лирическую органику, понимая, что в ней так или иначе попадёшь на моральный штамп. Посмотрите, как она вплетает почти технологический образ в стихотворение, выросшее из осенней ностальгии.

Осенний вечер.

Какая роскошь.

Расплавлен медью.

Сбежать на площадь.

Пусть дней поменьше и ночи дольше,

Но где-то в сердце сломался поршень.

Качает, скачет кобылой сивой,

Дождит, а значит, рыдают ивы.

Влюбиться в осень, сбежать не глядя,

И абрикосом на серой глади

С огнём играет

Шальное солнце.

Так Христа ради

Пускай сорвётся

С ветвей корица, шафран, багрянец —

Продолжит осень свой дикий танец.

Екатерина Юргель отстаивает право человека быть сложным. Многие её стихи исповедальны, в них бьётся ранимая душа, но в этой ранимости скорее сила, нежели слабость. Сила эта в том, что, касаясь очень тонких тем, автор не только соблюдает художественную деликатность, но и находит свой синтаксический и лексический облик. Ей удаётся сразу пустить свою поэтическую лодку по волнам, и в этих волнах она находит путь, изящно петляя, но не сбиваясь с курса:

Следующая страница