Последний человек на Земле знал, что чудовища устроили на него охоту. И неважно, что он уже умер и был обречен на ад: твари все равно от него не отстанут.
По развалинам города их с собакой вели вперед молнии. Они двигались во тьме очень осторожно, его поджарое, все в шрамах тело плотно облегал противорадиационный костюм. Примерно такой же был и на Майлзе, его сибирском хаски.
Пес повернулся на шум, донесшийся из кучи щебня. С нее скатилась бутылка, подпрыгнула и у подножия разбилась вдребезги. По вершине хлестнул ветер, подхватил алюминиевую банку и унес прочь.
Мужчина водил штурмовой винтовкой из стороны в сторону в поисках цели. Видеть тварей он не мог, но чувствовал – они здесь.
Майлз невозмутимо потрусил дальше.
Впереди все было чисто, но человек знал, что дорога коварна. Опасливо ступая по заваленному обломками полю, он медленно скрылся в проходе меж осыпавшимися развалинами городского квартала. Его путь усеивали почерневшие куски железа с кровоподтеками ржавчины. Их зазубренные концы без труда могли пропороть его костюм.
Он остановился и подал Майлзу сигнал замереть. Пес сел, и они застыли, ожидая, когда сполох молнии озарит путь. Человек прекрасно изучил эту дорогу и запомнил, где таятся главные опасности, но каждый его шаг все равно мог обернуться гибелью.
Несколько месяцев назад их чуть не сожрала воронка, лежавшая теперь шагах в пятнадцати от них. Еще через двадцать за ней высилась стена, ощетинившаяся острой арматурой, о которую он до этого уже дважды рвал костюм.
Но наибольшую угрозу – если не считать монстров – несли в себе заросли произраставших здесь ядовитых сорняков. Сколько бы он ни рубил их мачете, они все равно поднимались, еще выше и гуще прежнего. Его их жала только покалечили бы, но вот собаку могли и убить.
Освежеванные железные ребра старого здания озарила вспышка. Свет от нее не пропал зря. Человек никогда не упускал возможности им воспользоваться. Он быстро повел стволом винтовки в стороны в поисках неприятеля, бросил взгляд на смертоносные сорняки, медленно двинулся дальше и исчез в чреве здания.
Над головой боевым барабаном громыхнул гром, подхлестнув его двигаться. Он прислушался, пытаясь определить, не примешиваются ли к нему и другие звуки: топот когтистых лап или, что хуже всего, загробный вой сирен.
Но на этот раз они молчали. То, что на них охотилось сегодня, было монстром совсем другого рода.
Они с Майлзом молча двигались по мертвой, выпотрошенной оболочке строения – того, еще из старого мира. Вокруг костями какой-то гигантской зверюги высились стальные балки. Когда он впервые сюда забрел, то вспомнил о скелетах динозавров, которых видел в детских книгах.
Следующий разряд молнии выхватил из мрака две кучки окаменелых костей, на этот раз уже настоящих. Впереди в позе зародышей свернулись в грязи два человека. Скелет побольше прижимал к себе маленький – мать закрыла собой ребенка от взрыва, сровнявшего город с землей сотни лет назад.
При виде этой картины человек попытался понять, чувствует ли он хоть что-то. В мозг хлынули воспоминания, но он их по привычке отогнал. У про́клятых нет права на чувства.
Прежняя жизнь теперь казалась ему бесконечно далекой, и он никак не мог понять, чем заслужил столь страшное наказание. Тогда, два года назад, какая-то его часть даже хотела умереть там, в небе – чтобы его поджарила молния или схватили крылатые охотники. Но у него был Майлз. Пес и мечта – и больше ничего.
Они упорно шли дальше сквозь завалы к той единственной цели, которая постоянно заставляла его нырять во мрак. Сегодня ему в последний раз предстояло проверить, нет ли сообщений по радио. Если на его сигнал бедствия не будет ответа, он, наконец, уйдет из Гадеса.