Среди великолепных просторов Великобритании и красивейших замков Лондона расположилось поместье баронессы Сахарисы Фон Грейлли Тагвую. Это молодая красивая женщина с длинными вьющимися волосами и карими глазами (что почти не характерно для рыжих). Несмотря на свою красоту, она была совершенно одинока, в ее замке не было даже слуг – только дворецкий, хотя она в них и не нуждалась, потому что была вампиром. Нет, конечно, когда-то она была обычным человеком и имела семью. Это было настолько давно, что многие вековые постройки уже рассыпались в прах, но Сахариса так и не смогла избавиться от своей боли…
Да и не было у нее времени заводить знакомства – все крайние годы своей жизни она посвятила охоте на ликанов. Ликаны – они же оборотни – и стали причиной ее душевной боли и сердечной пустоты. Сахариса не смогла уберечь от них свою семью, но теперь пыталась спасти незнакомых людей, просто потому что она любила людей, потому что тоже была человеком – по крайней мере ее часть, и Сахариса очень надеялась, что эта часть – большая. За тридцать лет Сахариса истребила двадцать оборотней и спасла девяносто девять человеческих жизней и жизнь одного маленького щенка. Во время очередной своей охоты волчий запах привел ее в один из Лондонских домов. Но было уже слишком поздно. Ликан, разорвавший на части людей, живущих в этом доме, нагло и бесцеремонно купался в их крови. Заметив Сахарису, он попытался убежать и на первом этаже возле камина обнаружил щенка овчарки. Он укусил того за ухо и рванул к двери, где его и настиг кинжал баронессы, обратив волка в пепел. Сахариса приложила руку к уху истекающего кровью щенка, и рана затянулась. Дрожащий от страха щенок доверчиво протянул мордочку к руке и лизнул ее в знак благодарности.
– Пойдем домой, малыш, – сказала она и бережно взяла щенка на руки. – Я буду звать тебя Бекстедж, – обратилась Сахариса к комочку, прижимающемуся к ее груди.
– Гав, – глядя ей в глаза, отреагировал щенок, всем своим видом показывая, что согласен.
Так завязалась их дружба. Дружба человека, ставшего вампиром, и щенка, не ставшего оборотнем.
Несколько месяцев спустя…
Сахариса гуляла по красивому парку своего поместья и наблюдала за своим четырехлапым другом, гоняющимся за бабочками. И хотя яд ликана не прошел бесследно – размером Бекстедж был уже со взрослого медведя, для нее он был все тем же маленьким комочком, которого она спасла. Этот маленький щенок снова наполнил ее взгляд теплотой и любовью. Хоть Сахариса последние сто пятьдесят лет не нуждалась во сне, эти несколько месяцев она расстилала постель, потому что Бекстедж очень любил забираться к ней под бок и засыпать, утыкаясь своим мокрым носом ей в плечо.
– Очень славный щенок, – сказал Генри, появившийся словно из воздуха. – С ним вы снова улыбаетесь, моя госпожа.
– Ты прав, Генри, он как будто вернул мне человечность, – подтвердила Сахариса слова дворецкого. – Я хочу попробовать вернуться к обычной, человеческой жизни. Как думаешь, я еще не совсем погрузилась во тьму? – Сахариса повернулась к дворецкому, вопросительно подняв на него глаза.
– Госпожа, я не видел человека добрее вас. Несмотря на все ваши страдания и боль, ваши крылья так и не стали одинаково темными, а значит человечности в вас куда больше, чем вы о себе думаете.
Словно в подтверждение его слов Бекстедж подбежал к хозяйке и лизнул руку.
– Не начать ли нам новую жизнь где-нибудь в Калифорнии, например, в Сан-Франциско? – Сахариса ласково потрепала друга за ухо.
– Гав, – радостно отозвался пес.
– Значит, решено – мы едем в Сан-Франциско.
Женщина и пес направились к замку. Она – в мечтах о новой жизни, он – в непреодолимом желании следовать за своей хозяйкой и быть ей нужным.