«Господь! Прости Советскому Союзу!» Поэма Тимура Кибирова «Сквозь прощальные слезы»: Опыт чтения

Тимур Кибиров. Сквозь прощальные слезы^>{1} (Поэма)

Людмиле Кибировой^>{2}
Когда погребают эпоху,
Надгробный псалом не звучит.
Крапиве, чертополоху
Украсить ее предстоит.
. .
А после она выплывает,
Как труп на весенней реке, —
Но матери сын не узнает,
И внук отвернется в тоске.
Анна Ахматова^>{3}

Вступление^>{4}

Пахнет дело мое керосином^>{5},

керосинкой^>{6}, сторонкой родной^>{7},

пахнет «Шипром», как бритый мужчина^>{8},

и как женщина – «Красной Москвой»

(той, на крышечке с кисточкой)^>{9}, мылом,

банным мылом^>{10} да банным листом^>{11},

общепитской подливкой, гарниром^>{12},

пахнет булочной там, за углом^>{13}.

Чуешь, чуешь, чем пахнет? – Я чую^>{14},

чую, Господи, нос не зажму^>{15} —

«Беломором», Сучаном, Вилюем^>{16},

домом отдыха в синем Крыму!^>{17}

Пахнет вываркой, стиркою, синькой^>{18},

и на ВДНХ шашлыком^>{19},

и глотком пертуссина, и свинкой^>{20},

и трофейным австрийским ковром^>{21},

свежеглаженым галстуком алым^>{22},

звонким штандыром на пустыре^>{23},

и вокзалом, и актовым залом^>{24},

и сиренью у нас на дворе^>{25}.

Чуешь, сволочь, чем пахнет? – Еще бы!

Мне ли, местному, нос воротить?^>{26} —

Политурой, промасленной робой^>{27},

русским духом^>{28}, едрить-колотить!^>{29}

Вкусным дымом пистонов^>{30}, карбидом^>{31},

горем луковым и огурцом^>{32},

бигудями буфетчицы Лиды^>{33},

русским духом, и страхом, и мхом^>{34}.

Заскорузлой подмышкой мундира^>{35},

и гостиницей в Йошкар-Оле^>{36},

и соляркою, и комбижиром

в феврале на холодной заре^>{37},

и антоновкой ближе к Калуге^>{38},

и в моздокской степи анашой^>{39} —

чуешь, сука, чем пахнет?! – и вьюгой,

ой, вьюгой, воркутинской пургой!^>{40}

Пахнет, Боже, сосновой смолою,

ближним боем да раной гнилой^>{41},

колбасой, колбасой, колбасою,

колбасой – все равно колбасой!^>{42}

Неподмытым общаговским блудом^>{43}

и бензином в попутке ночной^>{44},

пахнет Родиной – чуешь ли? – чудом,

чудом, ладаном, Вестью Благой!^>{45}

Хлоркой в пристанционном сортире^>{46},

хвоей в предновогоднем метро^>{47}.

Постным маслом в соседской квартире

(как живут они там впятером?

Как ругаются страшно, дерутся…)^>{48}

Чуешь? – Русью, дымком, портвешком^>{49},

ветеранами трех революций^>{50}.

И еще – леденцом-петушком!^>{51}

Пахнет танцами в клубе совхозном

(ох, напрасно пришли мы сюда!)^>{52},

клейкой клятвой листвы, туберозной

пахнет горечью^>{53}, и никогда,

навсегда – канифолью и пухом,

шубой, Шубертом… Ну, задолбал!^>{54}

Пиром духа, пацан, пиром духа,

как Некрасов В. Н. написал!^>{55}

Пахнет МХАТом и пахнет бытовкой^>{56},

люберецким дурным кулаком^>{57},

Елисеевским и Третьяковкой^>{58},

Русью пахнет, судьбою, говном^>{59}.

Черным кофе двойным в ЦДЛе.

– Врешь ты все! – Ну, какао в кафе…^>{60}

И урлой, и сырою шинелью

в полночь на гарнизонной губе^>{61}.

Хлорпикрином, заманом, зарином^>{62},

гуталином на тяжкой кирзе^>{63},

и родимой землею, и глиной,

и судьбой^>{64}, и пирожным безе^>{65}.

Чуешь, чуешь, чем пахнет? – Конечно!

Чую, нюхаю – псиной и сном^>{66},

сном мертвецким, похмельем кромешным^>{67},

мутноватым грудным молоком!^>{68}

Пахнет жареным, пахнет горелым^>{69},

аллергеном – греха не таи!

Пахнет дело мое, пахнет тело^>{70},

пахнут слезы, Людмила, мои^>{71}.

Глава I^>{72}

Купим мы кровью счастье детей.
П. Лавров^>{73}

Спой же песню мне, Глеб Кржижановский!

Я сквозь слезы тебе подпою^>{74},

подскулю тебе волком тамбовским

на краю, на родимом краю!^>{75}

На краю, за фабричной заставой

силы черные злобно гнетут.

Спой мне песню, парнишка кудрявый,

нас ведь судьбы безвестные ждут^>{76}.

Это есть наш последний, конечно,

и единственный, видимо, бой^>{77}.

Цепи сбрасывай, друг мой сердешный^>{78},

марш навстречу заре золотой!^>{79}

Чтоб конфетки-бараночки каждый

ел от пуза под крышей дворца —

местью правой, священною жаждой

немудрящие пышут сердца^>{80}.

Смерть суровая злобным тиранам,

и жандармам, и лживым попам,

юнкерам, гимназисткам румяным,

толстым дачникам и буржуя́м!^>{81}

Эх, заря без конца и без края,

без конца и без края мечта!

Объясни же, какая такая

овладела тобой правота?^>{82}

Объясни мне, зачем, для чего же,

растирая матросский плевок,

корчит рожи Европе пригожей

сын профессорский, Сашенька Блок?^>{83}

Кепку комкает идол татарский,

призывая к порядку Викжель^>{84},

рвется Троцкий, трещит Луначарский,

только их не боюсь я уже!^>{85}

Я не с ними мирюсь на прощанье.

Следующая страница