Жизнь человеческая – странная штука. Бесполезная, несправедливая, тяжёлая. Но в тоже время вопиюще прекрасная. Она и ударит, и приласкает. И никогда не знаешь что ждёт завтра. А если тебе кажется что знаешь – очевидно это иллюзия. Можно лишь догадываться. И то в общих чертах. Страшно? Да. Но не так как от летящего в тебя с высоты кирпича, или от огромной разъяренной овчарки, сорвавшейся с поводка. Трепетно. Что такое жизнь без толики внезапности и непредсказуемости? Не жизнь это вовсе. Скушна такая жизнь и однообразна.
И речь тут пойдет об этой самой Жизни в общем, и жизни некоторых отдельных людей в рамках абстрактного города в частности. О том как она сильна, и в то же время беспомощна. Как она дает шансы, как разрушает судьбы, как вертится этот бесконечный круговорот бытия.
Но больше, конечно, про Город. Город – есть связующее звено между Жизнью и Существом Человеческим. Жизнь выносит приговор – Город приводит его в исполнение. Вот такая иерархия.
А впрочем, я полагаю, все будет примерно уравновешенно. Так что история будет о Жизни, дающей право на существование – Городе, перемалывающем человеческие судьбы – и Смерти, эти самые человеческие судьбы присваивающей.
Ночь. Вокруг темнота – хоть глаза выколи. Только одинокий фонарь с крыши равномерно, хоть и тускло, освещает пространство метров на 10 вперед. Скорость 160. За городом такая скорость почти не ощущается. Я был на удивление спокоен и умиротворен в тот день. Делать было особо нечего, а от дороги отвлекаться было нельзя, поэтому я без особого интереса наблюдал как многотонная махина пожирала две бесконечные блестящие полоски, тянущиеся в сторону Города.
Все в этом пейзаже было стабильно. Жены у меня не было. Детей, соответственно, тоже. Только старуха мать. Жили не богато, впроголодь. Работа, хоть и была не самая легкая, платили за нее все равно копейки.
Я сладко потянулся и зевнул, но отнюдь не от того, что хотел спать. Я начал мысленно спорить сам с собой, разделившись на две примерно равные половины. Одна из них утверждала что я влачу бессмысленное и бесперспективное существование. Другая же напротив – возражала, что я приношу пользу обществу, выполняя важную работу, обеспечивая транспортировку грузов.
И эти две половины спорили, приводя довольно банальные аргументы, а рельсы все так же продолжали исчезать под днищем тепловоза. Меня начала убаюкивать эта безмятежная, почти недвижимая, ничем и никем не нарушаемая атмосфера, поэтому я все больше наблюдал за спором своих внутренних половин, но пока не мог с уверенностью сказать, с которой из них я был бы более солидарен.
Я взглянул на наручные часы. Короткая стрелка неумолимо двигалась в сторону трех. Точно по графику. Как всегда. Через семь минут должна быть промежуточная станция со сменой локомотива.
Я рефлекторно схватил потайной карман видавшей виды куртки. Ощутив там пачку сигарет, я немного успокоился.
Давно не курил. И зря об этом подумал. Курить хочется.... Ничего, 5 минут осталось.
Становилось светлее. Мы явно приближались к станции. Я начал сбавлять ход.
Наконец, состав остановился около полузаброшенной платформы. 2:50. Точно по графику. Как всегда.
Я выпрыгнул из кабины, запустил руку в карман, нащупал там сигареты, зажигалку и прикурил. Я не хотел смотреть за тем, как происходит расцепка и сцепка – миллион раз видел.
Поэтому я спустился по неуклюжей, неэстетичной бетонной лестнице на покрытую росой траву. Передо мной на многие километры тянулся дремучий лес. Я бросил окурок, и затушил его. Закурил снова.
3:00. Залезаю в кабину. Точно по графику. Как всегда. Внутри все было по-другому – достался локомотив поновее. Но это было как-то непривычно. Он не шумел так, что закладывало уши, шел плавно и мягко, кресло было удобным, и печка работала. Непривычно.
Лес вокруг путей стал редеть. Тьма постепенно рассеивалась, готовясь уступить место предрассветным сумеркам.
3:15. Подъезжаю к Городу. Мерзкие сумерки светлели, и через пару минут, солнце должно было выглянуть из-за горизонта, и окрасить верхушки деревьев и домов в пастельные тона.