Для Джиневры Экс окровавленные тела жертв убийства были обычным делом. Она травила и закалывала. Она обезглавливала, расстреливала, а однажды убила во время прыжка с парашютом (обставив все как несчастный случай). The New Yorker назвал этот поворот «гениальным сюжетным ходом». Но преступление, совершенное с помощью пера – кровь, пролившаяся на страницах, которые можно быстро перевернуть, – это совсем не то же самое, что стоять над мертвым телом человека, которого ты любил.
Джиневра отвела взгляд от мертвого лица. Как до этого дошло? Как?
Она особенно гордилась своей последней книгой. Она перелистывала страницы с персонажами, которые все еще вертелись у нее на уме. Персонажами, вдохновленными людьми, существующими в реальной жизни. Она посадила их, ничего не подозревающих, в этот самый поезд. Она ждала момента, когда конец путешествия будет близок. Идеальная поездка с потрясающей финальной точкой.
В результате все вышло не так, как она хотела. Даже близко не так.
Потому что вмешалась смерть.
Поезд, пыхтя, мчался вперед, верхушки деревьев проносились мимо в черной густой дымке, и в темноте охваченная горем Джиневра почувствовала, что у нее подкашиваются ноги. Ей было пятьдесят девять, но она двигалась неуклюже, точно дряхлая старуха, ее конечности отяжелели, ей не хватало сил сохранить равновесие. Она упала на тело, ощутив щекой кровь. Ее слегка затошнило, но она все же потянулась и попыталась крепко обнять неподвижную грудь.
Их первое объятие.
Ее плоть и кровь.
Она прижала тело к себе. Все еще не веря. Как, черт возьми, до этого дошло?
В конце концов, Джиневра писала по плану, а не по интуиции. План или вдохновение – это вечный спор, на который писатели иногда отвлекаются от своего чертова ремесла. В то время как авторы средней руки, чьи имена никто никогда не узнает, обсуждали плюсы и минусы методов написания книг, Джиневра – самый богатый автор в мире после Джоан Роулинг – просто писала. Яростно. Успешно. По одной книге в год, каждый раз с новой героиней. Сплошь бестселлеры номер один по версии New York Times, за исключением самой последней разочаровывающей публикации, потрясшей литературный мир. Книга вызвала шквал гневных и критических отзывов, утверждавших, что убийство не продумано, повороты слишком очевидны, а главная героиня – картонная. И что еще хуже – Джиневра потеряла свою изюминку. Но она планировала все исправить своей последней рукописью с грандиозным финалом: этой поездкой в «Восточном экспрессе». Джиневра собрала всех своих персонажей, тщательно разбросала улики, расставила все ловушки. Затянула петлю.
Но такого развития событий она не предвидела.
Она отпрянула от тела. Из-за слез растеклась тушь и стрелки, которые она всегда наносила густой черной подводкой – не от внутреннего уголка, а от середины глаза, в точности как ее кумир Софи Лорен. Однако во всем остальном Джиневра была полной противоположностью великой актрисы. Коренастая и невысокая, она едва достигала пяти футов ростом, с волосами, когда-то каштановыми, а теперь винно-красными – цвет, ставший ее фирменным. Неровная кожа, кривой нос – точно у игрока в регби, как однажды заявила ее сестра-близнец Орсола, морща свой дерзкий носик. А еще у Орсолы были теплые карие глаза с рыжими крапинками. Глаза Джиневры были черными, словно вода в глубоких лесных озерах.
От осыпавшейся туши и слез у Джиневры затуманилось зрение. Она снова подалась к телу и погладила лоб – все еще теплый.
Женщина подавила рыдание.
Она была уверена в своем тщательно продуманном плане. У Рори и всей остальной компании должно было быть идеальное путешествие. Амбициозная, отчаянно заботливая Рори. Мудрая не по годам, решительная и великодушная, порой в ущерб себе. Последняя и самая прекрасная главная героиня Джиневры.
Все, чего хотела Джиневра, – это спасти Рори и исправить десятилетия несправедливости.
Джиневра строила планы, но в какой-то момент ее рвение, ее уверенность в себе, ее застарелая, но острая боль взяли верх над ясностью ее ума, затуманив его.