Г О Л О С Т Р А В Ы Книга стихов

ГОЛОС ТРАВЫ

Утро, млечный наряд растеряв на рассвете,

Солнцем вспыхнуло, красками не дорожа,

Забежало за полдень и, вечер заметив,

Растерялось, застыло, закатом дрожа –

И сгорело, и кануло, будто и не было,

Разбросав за чертой горизонта угли.

Словно дым облаков по вечернему небу

Разлетается то, что с утра подожгли.

И мятежный закат, уходящий под землю,

И всплывающий леса небесный причал -

Не нуждаются в звуках. И я молча внемлю

Языку, речь которого не замечал.

***

О песке, о прогулках, о мачтах соснового мыса,

о прохладной волне и беспечности солнечных дней –

а грустить обо мне никакого нет, милая, смысла,

открывай и входи, если к вечеру станет больней,

в темный замерший сад на ночной полусонной странице,

где жасмины ещё не пробились сквозь запах хвои,

в белый рай, где слова на строках, безголосые птицы,

ждут что мой, надоевший им голос, ты сменишь своим.

Как один поцелуй пролетит летний вздох ночи быстрой,

и когда отсыревшие спички одну за другой

станет чиркать заря и росы разноцветные искры

по всему горизонту разбудят пожар молодой -

засыпай, обещай лишь вернуться когда-нибудь снова,

пусть рассвет без тебя здесь продолжит свой утренний звон

и на краешке стебля качавший цветочное слово

скажет губы упрямо сжимавший зелёный бутон.

***

Медленно в памяти мама

Выйдет на старенький двор,

Где фортепьянная гамма,

Денег важней уговор,

Где для шпиона находка

Каждый случайный болтун,

В праздник – под шубой селёдка,

В будни – дрова и колун,

Кислые щи и картошка,

В очередь велосипед,

Из алюминия ложка,

На деревяшке сосед,

Ключ на лохматой верёвке

Шею безжалостно трёт -

Высыпалось из кладовки

Воспоминаний старьё.

Мама садится на поезд,

Поезд шипит и ворчит.

В саже от шпал и по пояс,

Дымная, как из печи,

Грозная туша стальная

Двинет зелёным хвостом,

С мамой легко ускользая

В чёрный тоннель под мостом…

Мама, я скоро приеду,

Раз ты не можешь сюда.

Вымою руки к обеду,

Ключ – на храненье соседу,

И за тобой навсегда.

***

Испуганной испариной расщелин

Невольно возвращаясь в облака,

Один, в громадах каменных потерян,

Ручей, мечтающий – река,

Решится – и захлёбываясь звоном,

Горстями радуг в воздухе пыля,

Поводопадничав, рванёт с разгона

Поить цветущие поля,

Леса, луга, деревни, скот, заводы,

Сбирая дань окрестных мутных рек,

Приняв осадки, паводки, отходы,

Грузнея, замедляя бег,

Достигнет моря полным, гибким телом,

За годы одолевшим стыд и страх,

Мечтая не о счастьи в мире целом,

А лишь о детских берегах,

Где вечные, божественно-немые,

Толкучку облаков пронзив насквозь,

Под воспалённым солнцем ледяные –

Вершины с жизнью врозь,

Где кончится круговорот рождений –

О чём ещё мечтать воде? –

О высоте, о чистоте, об испареньи –

И льде, и льде, и льде, и льде…

***

Спит, переполнен сонным счастьем,

Сад под туманной кисеёй,

Когда, уже законной властью,

Вступает утро в мир ночной.

Пока рассвет ещё застенчив,

Бутоны вымоют в росе

Тугие розовые плечи,

Чуть приспустив резной корсет.

Легко дыша, полуусильем

Полуодет, дрожа легко,

Нырну с крыльца свободным стилем

В туман, стекающий рекой.

Коротким рубящим движеньем,

Стараясь не задеть шипов,

Всех лучших в этом поколенье

Срезаю с утренних кустов.

В росе, в траве, в очарованье

Я возвращаюсь в прежний сон,

А сад очнётся терпкой ранью

И зашумит, ошеломлён.

Проснусь – стоят в хрустальной яме,

Ещё не чувствуя беды,

Бутоны с драными ногами.

Стоят и светят из воды.

***

Анне

После цепкого толстого серого льда,

не пускавшего землю последних два месяца

в безразличное мартовское никуда,

от которого можно в апреле повеситься,

этот тонкий воздушный зелёный налёт,

просквозивший уже безнадёжные ветки,

этот май, этот вновь голубой небосвод,

принимающий птиц из растаявшей клетки –

это новая жизнь, где зелёный – иной,

а не комнатный фикусов, пальм и гераней,

где подушка оказывается цветной

в ранний солнечный час, вдохновляюще ранний:

в голубом вместо туч – облаков молоко,

зимний голос, негромкий, грудной и печальный,

в мае снова летит и звучит высоко,

и качает в объятьях волной музыкальной.

***

Полные чашки зелёного чая,

Ломтики сыра, жёлтый лимон,

Прикосновение пальцев, молчанье –

Всё вспоминается ныне как сон.

Может быть там, где всё это осталось,

Жизнь по другому закону меняется,