Финале-Эмилия, 1 апреля 1995 года
В субботний полдень пятеро 13-летних детей отправились на поиски места для рыбалки. За пределами Финале-Эмилия, на левом берегу реки Панаро, как раз там, где она изгибается, устремляясь в сторону Модены, ребята наткнулись на красивые густые заросли.
Троих из ребят звали Андреа, еще одного – Давид, а пятого – Маттео. Недалеко от воды Маттео подобрал гладкий белый череп, сначала приняв его за покрытый грязью камень.
– О черт! – завопил он, роняя череп на землю.
Мальчики были в шоке и восторге одновременно. Аккуратно подцепив палочкой череп за носовое отверстие, они положили его в пластиковый пакет из местного магазина и бросились бежать. Ребята пересекли засаженную деревьями аллею, идущую вдоль кладбища, и направились в ратушу, чтобы отдать находку тем, кто мог провести расследование: им казалось, они набрели на место преступления.
По дороге мальчики наткнулись на двух полицейских на дежурстве и, задыхаясь, поделились новостью:
– Мы были у реки и нашли череп.
– Ну как же! Хватит шутить, – не поверили им офицеры.
Однако стоило полицейским заглянуть в пакет, они тотчас же уведомили коллег из Мирандолы и попросили детей показать место, где был найден череп. Офицер Марко Каталани проследовал за ними к месту находки и тщательно осмотрел окрестности, но не нашел там других улик. Догадок о происшествии и личности покойного не было.
Потрясенные мальчики дали слово не разглашать информацию, после чего их отпустили домой. Полиция приказала провести лабораторные анализы и уведомила о произошедшем Элеонору Де Марко, заместителя окружного прокурора Модены. Она, в свою очередь, позвонила Джованни Бедуски, профессору, судебно-медицинскому эксперту и патологоанатому больницы Модены. Вскоре после этого результаты экспертизы были у него на столе.
Вне всяческих сомнений, череп принадлежал человеку. Однако все пришли к выводу, что найти останки недалеко от церкви или старых массовых захоронений – дело вполне обычное.
В 1991 году, четырьмя годами ранее, пожилой мужчина из Кампаньола-Эмилии сообщил администрации мэра, что нашел останки жертв резни в Кавоне – одной из множества трагедий, произошедших в ходе итальянского сопротивления нацистам. Судебно-медицинский эксперт и его коллеги нередко получали найденные где-либо фрагменты костей вместе с остатками одежды и обуви погибшего.
Однако этот случай отличался от остальных. Почему череп был найден отдельно от тела? Где находились другие кости – бедренные, плечевые и берцовые, – которые, как правило, не отделены от черепа? Бедуски не мог поверить, что других костей не было поблизости. Словно кто-то отрезал человеку голову, выбросил ее в реку, а само тело спрятал где-то в другом месте. Ужасающие варианты произошедшего мелькали в голове у Бедуски, но без улик он ничего не мог сделать, а потому пожал плечами и приступил к отчету.
В отчете он указал, что череп был небольших размеров. Свод черепа разрушился вместе с естественными контурами кости. Не наблюдалось никаких признаков травм или чего-то, что свидетельствовало бы о применении огнестрельного оружия. Нижняя челюсть отсутствовала; она отделилась в процессе разложения. Передние зубы постигла та же участь: отсутствовали два резца и два клыка. Только кончики оставшихся зубов, острые и твердые, а также тщательно исследованные скулы позволили предположить, что череп принадлежал человеку молодому. Вероятно, женского пола. Вероятно, ребенку.
Так как органического материала – тканей или волос – на черепе не было, Бедуски предположил, что дата смерти – пятнадцать или более лет назад. Опираясь на исторические, а не на биологические данные, он предположил, что череп мог принадлежать девочке, которая погибла много лет назад, например во времена Второй мировой войны.
Возможно, именно поэтому, сообщив прокурору о результатах, Бедуски решил не проводить дорогостоящие радиоизотопные исследования и радиоуглеродное датирование, которые были обязательным элементом работы в случае более свежих происшествий или при подозрении на уголовный состав преступления.