– Я полюбил другую.
– Хорошо.
– Что хорошо?
– Что полюбил, Макс. Было бы хуже, если просто…
Максим помнил этот разговор отчётливо. Так, словно это вчера было.
А прошло уже пять лет. Пять.
И как же хочется вернуться туда, сесть на грёбанную машину времени, поставить дату…
Да нет, даже не ту дату, раньше.
Дату, когда решил, что влюбился в другую.
А он и влюбился. Иначе, зачем это всё?
Реально влюбился.
Новая сотрудница, которую привёл компаньон Максима. Какая-то родственница его жены.
Максим сразу на неё внимание обратил. Ну, нормальный же он мужик, умеет ценить женскую красоту. А ценить было что. Стройная, подтянутая, аккуратная такая, с тонкой талией, грудь высокая. На лицо симпатичная, явно умеющая за собой ухаживать.
Чёрт бы побрал эту седину в бороду.
Максим даже не понял, как начал фантазировать.
Сидел в кабинете, крутил карандаш, документы просматривая, а перед глазами было её лицо, улыбка такая зовущая, тихий грудной смех. Грудь эта сама, колыхавшаяся так знойно.
Дома у Максима всё было хорошо, даже отлично.
Жена Вера – красавица, умница, отличная хозяйка, работала в языковой школе, любила путешествия и море.
У них был сын Ванька, которому исполнилось восемнадцать. Школу окончил, на бюджет поступил туда же, где они с Верой учились, где когда-то познакомились. Максим Веру любил. Сильно любил. И друзьями они были близкими.
Поэтому он ей сразу честно всё и сказал.
Даже не так. Раньше сказал, мол, новая сотрудница у нас, красивая женщина. Вера шутливо ревновала, но говорила – хорошо, что ты в свои сорок еще умеешь ценить женскую красоту.
Максим чувствовал, что его затягивает в этот омут. Засасывает.
Когда первый раз заговорил с этой Катериной не о работе – сердце замирало. А она словно чувствовала. Улыбалась скромно, стыдливо даже.
– Ох, Максим Максимович, ну что вы… какая из меня Снегурочка…
– Настоящая. – тогда он ей руку поцеловал.
Потом был корпоратив, и уже другие поцелуи, совсем другие.
Жаркие, жадные, пробирающие до самого нутра.
– Катя, Катюша, Катя… хочу тебя… хочу…
– Максим, у тебя жена, я не могу, это не честно вот так…
– Я знаю, знаю…
Не честно!
А что честно? Врать самому себе?
Приходить к жене и отказывать ей в сексе придумывая самые нелепые отмазки, слышать её вздохи, видеть, как ложится морщинка между бровей? Так?
– Катя, если я разведусь?
– Разведись…
Она сказала вот так. Просто. Разведись.
И ничего не обещала. А он летел домой на крыльях.
Она будет его, будет! Его Катюша, Катенька. Катарина!
Ей нравилось, когда её звали Катариной.
Макс считал – дурацкое имя какое-то немецкое, что-то из фильмов про Петра Первого. Катарина.
Но если его малышке так хочется.
Малышка, да, он так её называл. Хотя Катарина совсем уж юной не была.
Ей тридцать два стукнуло, была у неё дочь, Дарина, пять лет.
Мужа не было и нет. Свободна как ветер.
Ну и, естественно, ворох материальных проблем в анамнезе. Для всех окружающих.
Съемный «бабушатник», отец пьяница, который не давал квартиру разменивать. В общем, Катарине нужен был мужик, чтобы всё разрулить. Защитник.
Интерес руководителя департамента и вице-президента компании Максима Ерёменко Катарина заметила сразу. У таких бабёнок как она глаз намётан.
Сколько у неё уже было их она не помнила. Ну, тут сакраментальное – каждый кто не первый, тот у нас второй, да? Вот.
На том Катенька и стояла.
Изображать невинность с её внешностью было просто. Наивные, распахнутые голубые глаза, пухлые губы, ставшие такими с помощью подружки-косметолога, длинные прямые волосы, такие в книгах обычно называли льняными или пшеничными. Она их немного осветляла, чтобы казаться еще милее.
Мужики такую милоту любили и ценили. Сколько раз она слышала о том, что такую как она хочется защищать, помогать, преклоняться.
Вот только те мужики, которых она хотела видеть рядом были глубоко женаты. И разводиться не стремились.
– Кать, да чего ты не понимаешь? У нас всё совместно нажитое, я своей Горгоне Ивановне половину фирмы отпазгну! С чем останусь? И что тебе так не нравится?
Ей не нравилось.
Ей хотелось своего мужика. Личного.
Конечно, она и с этими мутила, а куда деваться? Жить как-то надо.