Оставался один телефонный звонок. В этот раз он дозвонился с первой попытки.
– Кира? Привет. Удобно?
– Привет… – на том конце провода затаилось настороженное любопытство.
– Ты уже вернулась из Питера? В городе?
– А что ты хотел?
– Удели мне 20—30 минут поговорить. На нейтральной территории. Или просто погуляем по району.
– Я вернулась из Питера, но теперь – в Ростове.
– Слушай, я буду там буквально завтра. Словимся?
– Знаешь, наверное, нет. Лучше говори сейчас. Потом у меня не будет возможности разговаривать.
– Это не совсем телефонный разговор.
– А ты попробуй.
– Ладно, почему бы и нет… – он на какое-то время завис, собираясь с мыслями.
– Всё так сложно? Мне становится интересно! – подбодрил его голос с той стороны.
– Гм… Не просто говорить такое по телефону. Впрочем, на расстоянии вытянутой руки ещё сложнее. Ладно, погнали.
– Давай – давай!
– Мммм… постараюсь кратко… знаешь, если отмотать лет на 10 назад… то, что было между нами – это было а-ху-е-нно. Именно это слово. Я иногда вспоминаю. Вот этот вермут и шоколад. И «стойкая помада – стойкая помада». И как мы стояли на остановке, мёрзли и не могли отцепиться друг от друга.
– Ну, идиоты, же. Молодые.
– А помнишь – в октябре выпал первый снег, а сверху прямо на него – листья. И я провожал тебя на пары, а сам – на работу в мокрых кроссовках. Спасибо тебе за это.
– За мокрые кроссовки?
– Ты же понимаешь, о чём я.
– У тебя что-то случилось?
– Да подожди, не перебивай. Я просто говорю «спасибо» за то, что между нами было. За то, как это было. И это только пункт первый.
– Ладно… давай ко второму.
– Ок, пункт два. Когда мы с тобой снова встретились, у меня были другие отношения. Поскольку через эту геометрию Лобачевского мы уже проходили, и выглядело бы это всё ещё сомнительнее, чем в прошлый раз, я решил не говорить тебе об этом.
– Гениальное решение!
– Через какое-то время я похерил эти отношения. Но к тому времени, походу, тебе это стало уже неактуально. Это был пункт два. И есть ещё пункт три.
– Давай уже, жги!
– Ага, ща. Когда ты перевела меня в режим френд-онли. Меня это конкретно разозлило. Выбесило. Знаешь, вся эта «женская дружба»… Типа – позаботьтесь обо мне, и я обязательно вспомню о вас, когда мне понадобиться забота в следующий раз. Поскольку ты была дорога мне, я за каким-то хреном терпел это ещё какое-то время. Потом терпелка лопнула, и я подумал, что помимо церебрального есть ещё и другие виды секса. Более привлекательные. И вышел из игры. Вкратце, пожалуй, всё.
– У тебя точно ничего не случилось?
– Ничего. Не случилось.
– Понятно. Видимо, дело именно в этом… Что ж, спасибо за ваш звонок, он очень важен для нас. Жаль, немного запоздал.
– И тебе спасибо. За всё.
– Не грусти. И хорошего тебе дня.
– Тебе того же. И прощай.
Короткие гудки. Продолжительность звонка – 9:42.
Он раскрыл ежедневник и чертыхнулся. С импровизациями вечно случаются проколы. Пункт два был про самое главное – как она предложила жить вместе, а ему уже третий месяц не платили зарплату. И жить приходилось на подножном корму и колымах. И он придумал какую-то несусветную хрень, чтобы соскочить. Лишь бы не выглядеть в её глазах нищебродом. С этого момента всё и пошло наперекосяк.
Перезванивать он не стал. Это выглядело бы, как оправдания. А оправдываться он не собирался. Ни перед кем. Только голые факты, только хардкор. И любые трактовки. На усмотрение.
Он вычеркнул очередное дело из списка.
Гитара пахла табаком и дымом – у него аж защипало язык и запершило в горле. Он взял пару аккордов. Пальцы прилипали к струнам. Запасной комплект струн в заначке имелся, но чтобы привести всё в порядок, придётся повозиться. Подумав, он убрал инструмент в кофр и набрал номер его хозяйки.