Это надо – уходить из дома, потому что дом вдруг не крепость, не место, куда можно вернуться и оказаться в покое, а… а-а… Э, неважно. Какая разница – если этот уход из дома становится, если можно так выразиться, судьбоносным (если есть такое понятие – судьба), то есть нарушает привычное течение жизни и переворачивает всё с ног на голову?
Да вообще, говорят, странный парень – этот Игорь Икончиков. Вот он, кстати: сидит сгорбленный вполоборота у стола на кухне и вглядывается в дно эмалированной кружки. Он бы сидел на этой кухне совсем один, но – нет. Икончиков не расстаётся со своим котом Тихоном – и Тихон сидит у него на загривке, как меховой воротник, и от шлейки в руку Икончикову спускается красный шнурок.
Сегодня вернулся из армии друг брата друга соседа по общаге знакомого Икончикова. Ребята собрались отметить это событие на квартире, куда пускали вообще всех подряд. И пока трое в одной комнате, рассевшись в кружок, играли в карты, пятеро пели под гитару, ещё двое курили на балконе, Игорь Икончиков сидел в одиночестве на кухне и медленно пил коньяк из эмалированной кружки. До его слуха доносились отзвуки песен и гитарное бряцанье из-за стены – те глупости, которые поют, собираясь в компаниях, потому что хотя бы припев уж точно знаю все. В форточку задувало солоновато-табачный сигаретный дым с балкона.
Игорю тоже хотелось покурить, но он почти никого тут не знал, а ещё у него не было сигарет. К тому же, он не мог бросить кота, а курить с ним – вредно…
Тихон мурчал, впиваясь когтями в материю мягкого коричневого пиджака. Игорь согнулся, пиджак на нём топорщился, а у шеи торчал острый воротничок гавайской рубашки с розовыми цветами на ярко-голубом фоне. Игорь думал о том, что пару дней назад был день рождения у какой-то девочки – кажется, у девушки друга однокурсника бывшего одноклассника; вчера – квартирник у каких-то панков, куда его затащила совершенно случайная девчонка с того дня рождения. Что будет завтра – неизвестно; и понятно только то, что в конце концов, Игорю Икончикову идти решительно некуда.
Игорь словил шальную мысль внутри головы: если он сейчас откроет окно и вылетит с подоконника в ночь – то этого совсем никто не заметит.
Только Тихон, чьи когти колются в спину сквозь слои одежды, останется один. Жалко.
А ещё Игорь вспомнил, что здесь – второй этаж, и тяжело вздохнул.
Кот мурлыкал у него над ухом.
Из комнат приближалась звуковая волна – щебет девичьих голосов и звон колокольчиков. По стенам тесного сумрачного коридора двигались тени. “Да кто там ещё-то, блять?” – подумал Игорь. Кто-то зашел на кухню и остановился. Игорь почуял присутствие и вздрогнул. Отдаленный запах сигарет, алкоголя перебил неожиданно ворвавшийся – пряный, глубокий аромат, в котором читалиись нотки корицы, душистого перца и цедры. Дружно звякнула гроздь колокольцев и стихла, словно на полувдохе, на полуслове. В дверях замерла девушка, за ней замерла вторая фигура.
– Ой, – послышалось из-за спины у девушки.
В плечо Игорю сильнее вонзился коготок кота. Послышалось даже – Тихон фыркнул, как будто выругался ему в ухо.
И – мизансцена.
В аскетичной тесной кухне, оклеенной голубыми, сатиновыми наощупь обоями, вполоборота к столу, спиной к окну сидел Игорь Икончиков с эмалированной кружкой в руках. У него на плечах напряжённо замер кот – вздыбившийся, похожий на дракона. В дверях стояла девушка, на вид – ровесница Игоря. Её присутствие наполняло кухню тяжёлым, колким ароматом, вытеснявшим все остальные запахи. Она походила на недоделанную фарфоровую куклу – со своим бледным, сплошь в маске самого светлого тонального крема и пудры лицом, ярким макияжем, и небрежно собранными в узел на макушке волосами непонятного цвета. Игорь рассматривал её (которую про себя он окрестил Куклой): пыльно-розовый балахон до пят, накинутый поверх короткого, такого же бесформенного тёмно-синего платья, крупные искристые серьги, бусы из бисера, ажурные колготки, кое-где рваные – и не понятно, то ли она порвала их сейчас случайно, то ли так было задумано.
За плечом у Куклы остановилась, вроде бы, девушка виновника торжества и, по-совместительству, хозяина квартиры – невысокая шатенка, в круглых очках в роговой оправе. Игорь слышал, как её кто-то, кажется, называл по имени, и это имя было очень простым и обыкновенным – то ли Наташа, то ли Маша. И эта Наташа-Маша выглянула из-за плеча Куклы и строго, сосредоточенно смотрела сквозь линзы от природы выпученными глазами на Игоря, явно пытаясь понять, кто это такой и что он забыл на кухне в квартире её парня. Потом они с Куклой переглянулись и, как если бы Игорь мгновенно исчез, словно его и не было, прошли в кухню.