Женщины сосредоточенно смотрели в окно на унылый, тронутый зимними холодами сад, где неторопливо прохаживалась девушка. Участок, засаженный кустами и деревьями, казался совсем небольшим, хотя сам городской особняк был внушительным. Он располагался в фешенебельном районе столицы, настолько плотно застроенном, что усадьба никак не могла иметь сельский вид.
Хозяйка дома Мэри Рид нашла время, чтобы позаботиться о крошечном садике, не то что ее соседи, которые довольствовались скудной газонной травкой. И разумеется, юную Сабрину, обожавшую прогулки на свежем воздухе, следовало прежде всего искать именно там, на этом ухоженном клочке земли.
Дамы продолжали молча, задумчиво наблюдать за Сабриной. Элис Ламберт мрачно хмурилась. Ее сестра Хилари безутешно вздыхала.
– В жизни так не нервничала, Хилари, – прошептала Элис. – Места себе не нахожу.
– Если хочешь знать, я тоже, – кивнула Хилари.
Глядя на них, посторонний человек ни за что не сказал бы, что перед ним сестры. Хилари пошла в отца – такая же высокая, худая, на грани истощения, с тусклыми каштановыми волосами и голубыми глазами. Элис же была точной копией матери: пухленькая коротышка с гривой блестящих темных прядей и синими глазами с фиалковым отливом.
И характеры у сестер настолько различались, что они не слишком хорошо ладили. Ссоры и перепалки были обычным делом. Однако сегодня волей-неволей пришлось объединиться. Племяннице, выросшей на их руках, предстоял дебют в лондонском обществе, поэтому тетки ужасно волновались. К несчастью, на это были свои причины.
И дело вовсе не в том, что Сабрина могла остаться незамеченной среди других девушек, не произвести впечатления или, не дай бог, выказать прискорбное отсутствие манер. Хотя она не была яркой красавицей, как дочь Мэри Офелия, тоже дебютантка, но и уродливой ее никто бы не назвал. У девочки, несомненно, много хороших качеств. Ее происхождение, можно сказать, безупречно. Дед Сабрины был графом, прадед – герцогом. И хотя сама она имела право на титул «достопочтенной», тетки не надеялись заполучить для нее высокородного или хотя бы очень богатого жениха. Любой порядочный мужчина из приличной семьи заслужил бы полное одобрение сестер Ламберт, пожелай он сделать предложение их любимой девочке.
Нет, тревоги, терзавшие женщин, нельзя было назвать обычными волнениями родственниц, выставлявших невесту-провинциалку на брачный аукцион лондонского света. Дело обстояло куда хуже и имело прямое отношение к причине, по которой обе сестры так и остались старыми девами. Теперь бедняжки страшились, что скандал, омрачивший жизнь трех поколений их семьи, снова выйдет наружу… после стольких несчастных лет!
Но ни одна из женщин не смела признаться в истинных мотивах своих переживаний. По взаимному молчаливому согласию о давно пережитых трагедиях в этом доме никогда не говорили вслух.
– Как по-твоему, она не замерзнет в этой шерстяной ротонде? – спросила Элис, все еще хмурясь.
– Можно подумать, ей не все равно, – угрюмо буркнула Хилари.
– Но во что превратится ее кожа на таком ветру? Разве можно показываться в подобном виде на первом балу? – возмутилась Элис.
В этот момент сухой листок, не замеченный садовником леди Мэри, подкатился к Сабрине и замер у самых ног. Увидев последнее послание минувшей осени, она приняла кокетливую позу фехтовальщика и сделала выпад воображаемой рапирой, но тут же рассмеялась, поймала листок и подбросила в воздух. Холодный ветер тут же подхватил его и унес за ограду.
– Похоже, она и не думает принимать всерьез наши брачные планы, – пробормотала Хилари.
Сабрине следовало бы волноваться не меньше теток, пусть и по иным причинам. Но она вела себя возмутительно легкомысленно!
– Как она может принимать все это всерьез, зная, что мы обе не вышли замуж, но не стали от этого несчастнее?
– Боюсь, у нее сложилось о нас неверное впечатление. Вспомни, ведь мы надеялись выйти замуж в ее возрасте и лишь гораздо позже поняли, как хорошо, что этого не произошло.