Ранним субботним утром небольшой израильский город Ашдод, расположенный на побережье Средиземного моря, проснулся с первыми лучами солнца.
Ашдод – город новый. Его первыми жителями были эмигранты из арабских стран, но подлинный звездный час этого города наступил в девяностые, когда он стал излюбленным местом расселения выходцев из бывшего Советского Союза. В результате за каких-то лет десять население города выросло в несколько раз.
На улицах Ашдода не было слышно шума автомобилей. Только изредка по улочкам проезжал желтый мотороллер развозчика пиццы и редкий в такое время прохожий спешил по своим делам. На это имелись свои причины. Суббота в Израиле резко отличается от всех остальных дней недели. Богобоязненный еврей в субботу никуда не ездит, не готовит, не пользуется каким бы то ни было оборудованием, не тратит денег, не курит. Промышленная цивилизация в этот день для него умирает, а все технические достижения временно отменены. Молчит радио, не горит экран телевизора. Светские развлечения отставлены в сторону. Еврейская суббота – это церемония, которая, если человек хочет выполнять ее неукоснительно и эффективно, предъявляет к нему крайне суровые требования. Еврей, который соблюдает субботу, живет в своем собственном замкнутом мире. В этот день славят Создателя и отдыхают дома, наслаждаясь покоем после заслуженной трудовой недели.
Детские сады, школы и вся социальная инфраструктура в сегодняшний субботний день также не работали, большинство кафе, ресторанов и магазинов были закрыты.
Кроме того, само расположение города, находящегося в трех десятках километров от печально известного сектора Газа, налагало на жизнь Ашдода свой отпечаток. После недавнего обстрела многие жители, боясь «продолжения», к примеру, еду заказывали на дом по телефону…
Были, правда, общественные здания, не пустовавшие и в этот час. Из стоящей на площади большой синагоги после службы выходили горожане. Было видно много детей, вырвавшихся на улицу и весело галдевших. Война войной, а субботнее посещение синагоги для религиозных евреев никто не отменял. Раввина на мотороллере к каждому на дом не вызовешь.
Неожиданно в воздухе послышался некий cтранный шелест, а спустя пару секунд на тихой улочке раздались взрывы. Куски бетона полетели в воздух, представляя собой немалую опасность для находящихся рядом людей. За каких-то пару минут все резко изменилось. Повсюду валялись осколки битого стекла, горели здания и припаркованные у храма автомобили. Воздух застилали пыль и едкий дым, поднимающийся вверх.
На месте же самой синагоги после нескольких точных попаданий остались лишь пылающие руины. Повсюду лежали громко кричащие раненые, трупы с оторванными конечностями. Крики детей и взрослых смешались в какую-то немыслимую ужасающую какофонию. Обстрел продолжался, и казалось, укрыться было некуда. Куда бы ни бросались обезумевшие горожане, повсюду смерть настигала ни в чем не повинных людей….
Там, где несколько минут назад стояли дома, росли деревья, теперь царил полный хаос. Правда, надо отдать должное, городские власти сориентировались быстро в сложившейся ситуации. Шумя сиренами, по городу неслись машины «Скорой помощи», военные и пожарные. Паника и страх овладели многими, однако почти каждый, кто оказался свидетелем трагедии и остался цел, спешил на помощь менее удачливому соседу.
Обстрел прекратился, за короткое время принеся ужасающие разрушения и огромные жертвы. Примчавшись, полицейские и военные оцепили разрушенный и пылающий квартал. Чуть позже остальных подоспели медики и, высыпав из автомобилей, принялись оказывать помощь пострадавшим. Люди терпели – у кого ручьем не лилась кровь, а были «всего лишь» ссадины, скромно стояли в стороне, дожидаясь своей очереди, пропуская вперед людей с серьезными ранениями. Многие, не обращая внимания на боль, помогали переносить раненых к машинам «Скорой помощи», стоявшим поодаль. Из-за причиненных разрушений, обвалившихся зданий, а также из-за пожарных машин, занявших территорию, многие «Скорые» не смогли подъехать ближе.
Мать одного из детей, потерявшая ребенка, еще не отошедшая от шока, сидя на земле, кричала во весь голос, проклиная террористов. Увидев своего ребенка, только что освобожденного спасателями из-под завала, но целого и невредимого, она вскочила на ноги и с плачем прижала его к себе.