Сегодня Первое апреля. Да, да, именно так – с большой буквы «П». Большой праздник. Годовщина! Нет. Ну что вы! Ну какой день смеха для дурака? Это старый праздник, который празднуют, без отрыва от производства, давно. Так давно, что истоков его уже не помнит ни один дурак. А тут ясно и чётко написано – годовщина. Первый год празднуют. Потому что год назад было не до веселья. Не скажу, что всем, но очень многим. Даже не то что не до веселья, а дело, прямо скажем, доходило до драм и трагедий.
Но то год назад, а сегодня празднуют все, даже те, кому совсем не радостно. Очень многих терзает ностальгия по былым временам, гложет душу, покусывая её и пощипывая, но вида они не подают, и свою грусть-печаль искусно прячут за напускным весельем, прилюдно переплёвывая эйфорией радости людей искренне веселящихся.
Нынче эти человеческие хамелеоны с удовольствием несут транспаранты, энергично выкрикивают лозунги, принимают активное участие в сожжении карикатурного чучела. И только дома, уединившись, пускают горькую слезу сожаления в наполненный стакан с водкой и, с надрывом в душе и болью в сердце, поминают усопшие возможности могущественной карьерной лестницы. Потому что год назад, по какой-то злой иронии судьбы и по чьему-то шутливо-фантастическому умыслу, чиновникам была оставлена их карьерная лестница, но тех былых возможностей, которые она услужливо предоставляла по мере продвижения вверх, уже не стало. И не то чтобы не стало, а просто пользоваться этими самыми возможностями стало крайне небезопасно. Да что там небезопасно – страшно! Страшно до потери сознания от одной мысли, что а вдруг случится то же самое, что и год назад. От подобных провидческих фантазий чиновников всех рангов и мастей била нервная дрожь, с рапирным покалыванием в область сердца. Вот такой был сегодня день. «Великий День Коррупционера!» Так его обозначили в календаре, и Президент, лёгким мановением воли, по значимости приравнял сей знаменательный день к самым большим гражданским праздникам – вторым, естественно, после Дня Победы.
А начало этому невероятному празднику было положено год назад, в утро 31 марта. Именно в этот день произошла странная и роковая встреча, повлёкшая событие, взбудоражившее всё мировое сообщество. Итак, год назад.
В то солнечное утро Президента разбудил не кто иной, как некий незнакомец. Как он к нему попал, минуя незамеченным более чем многочисленную охрану, неизвестно. Даже самому Президенту. Описывать внешность незнакомца не станем, потому что она нам также не известна, а Президент скрывает не только его внешность, но и сам факт встречи.
– А, это ты, – сказал Президент, раскрыв глаза. У другого они, скорее всего, полезли бы из орбит, но у Президента лишь слегка округлились. – Не ожидал. Каким ветром занесло?
– Ветром может занести пыль в глаза, – серьёзно ответил гость, но после, хитро усмехнувшись, добавил. – Впрочем, пускать пыль в глаза ваш брат политик более искусный мастак, чем самый сильный ураган. Чем «сирокко» в Сахаре.
– Ну, до тебя, я думаю, в этом аспекте, нам вместе взятым так далеко, как последнему грешнику до рая.
– Оно может и так, но ты особо не дерзи, – шутливо погрозил пальцем незнакомец.
– Я хотел тебе польстить, – оправдался Президент.
– Не надо, – протяжно ответил тот. – Я не люблю лесть. Я очень хорошо знаю ей цену. Она колеблется, как курс акций, в зависимости от потребностей льстеца к возможностям объекта лести. Как первое, так и второе крайне нестабильно. А по сути – грош цена! Тем более, я зашёл в гости по собственной инициативе. Мимоходом. И в лести совершенно не нуждаюсь.
Президент сел на кровати и сунул ноги в тапочки.
– Мимоходом? – спросил он лишь для того, чтобы что-то сказать, а в это время успеть подумать.
Незнакомец это понял, но ответил:
– Да, я у тебя транзитом. Держу путь на Запад.
– Да?! – обрадованно воскликнул Президент. – Может, извини, поспособствуешь с кредитами? Тебе же раз плюнуть!
Незнакомец согласился:
– Мне действительно – раз плюнуть. Только делать этого я не стану. И не потому, что не хочу тебе помочь. Отнюдь. Тут вопрос в другом. Кто будет отдавать? Ты? Не смеши меня. Отдавать придётся народу, а ему и так не сладко.