Говорить о том, что истина зачастую бывает более удивительной, чем любые фантазии, настолько банально, что многие избегают пользоваться этим выражением. Тем не менее в данном случае у меня просто нет другого способа описать ту странную ситуацию, которая сложилась в Техасе, где в рамках закона было создано некое удельное княжество, которое существовало, подчиняясь законам и традициям, всецело противоречащим американским.
Все начиналось довольно невинно. Немалая часть территории Техаса была заселена людьми, говорившими по-испански. Один американец завоевал среди этих людей господствующее положение и начал давать этим людям советы насчет того, как им голосовать. Очевидно, он затронул какие-то потаенные струны в их сердцах и получил среди жителей округа фактическую анонимную поддержку.
Созданная таким образом община получила известность как княжество Дюваль, и человек, который давал инструкции избирателям, стал известен как герцог Дюваль.
Позже ситуация развивалась следующим образом: наследники герцога Дюваля использовали свою власть для того, чтобы учредить внутри штата суверенное княжество. Это княжество постепенно погрузилось в пучину ненависти и вражды, в нем правил страх, и правил он железною рукой.
Власть, казалось, была бессильна. Вся полнота правления в Дювале оказалась сконцентрирована в руках одного человека.
Через некоторое время мой друг, почтенный Джон Бен Шеппард, занял пост Верховного атторнея штата Техас.
Шеппард отправился в Дюваль и начал борьбу.
Это была кровавая и изматывающая борьба. История того, что происходило в Дювале на самом деле, настолько мрачна, настолько поразительна, что превосходит всякое воображение.
Джон Бен Шеппард выиграл эту битву. Ему потребовалось для этого огромное мужество, честность, компетентность, находчивость и смелость.
Когда я впервые познакомился с Джоном Беном Шеппардом, он все еще был Верховным атторнеем штата Техас. Я удостоился чести быть его специальным доверенным помощником, и свидетельство об этом по сей день украшает мой кабинет.
Техасцы все делают не так, как другие люди. Если ты им понравился, они целиком и полностью на твоей стороне. Если ты им не понравился, они могут быть с тобой вежливы, но их вежливость будет такой же холодной, как вьюга на Техасском перешейке.
Техас – это большая, невозделанная и суровая земля, где жизнь полна драматизма и где все еще силен дух Старого Запада. Он населен людьми, которые все еще мыслят превосходными степенями. Это заставляет многих людей сомневаться в искренности техасцев. Беда в том, что некоторые из этих критиков просто не понимают техасского языка и техасского образа мыслей. Когда техасец использует преувеличения, он совершенно искренен. Он мыслит гиперболами. Он выражает себя в них.
В одно из своих недавних посещений Техаса мне случилось произносить речь на одном банкете. Так вот техасский бифштекс, лежавший на моей большой тарелке, превосходил ее размерами настолько, что его края едва ли не свисали с нее.
Как только банкет окончился, шеф местной полиции затолкал меня в свой автомобиль и мы, с включенной красной мигалкой, под вой сирены, помчались в аэропорт.
В аэропорту меня уже поджидал самолет моего друга, Джима Веста-младшего, одного из знаменитых техасских мультимиллионеров, и пилот принялся прогревать мотор, как только услышал отдаленный вой сирены. К тому времени, как автомобиль шефа полиции на полной скорости въехал на взлетную полосу и притормозил у трапа, моторы были прогреты, а мощная машина готова взлететь.
Меня втолкнули в салон самолета, дверь закрылась, моторы взревели, и через секунду мы были в воздухе.
Через полтора часа (надо сказать, что примерно час мы пересекали территорию ранчо Джима Веста) мы опустились рядом с усадьбой. Слуга тут же вручил мне галлонный кувшин, доверху наполненный холодным, просто-таки ледяным пивом. Был жаркий летний день, и я немало из него отхлебнул. Как только я опустил кувшин, опустошив его на пару стаканов, кто-то коснулся моего плеча – это был слуга с двумя кувшинами в руках – они, как и первый, до краев были полны ледяным пивом.