Да будет свет!

Замира спустила со своих плеч, и тут же свалилась на тяжелую вязанку зарослей кустарника, с неуклюже торчащими ветвями из- под связанного толстого жгута. Полулежа, на неровной поверхности, она громко дышала, переводя дыхание. Изо рта шел пар и исчезал в воздухе. Тело упавшее как бревно, и не желающее сделать какое–либо движение, из-за колющихся в спину колючих ветвей карагача, совсем было не благодарно хозяйке, уж больно злоупотребляет она им. Еще в середине пути, оно давало ей всякие намеки на то, чтобы ему дали отдохнуть. Но хозяйка настырная и упрямая делала свое дело. Ну, раз так. То вот. Лежи на иголках, да и не ной.

А хозяйка, то и нечего не предпринимала, кроме той одной попытки подвинуться на более гладкое место. Но, не нащупав ничего такого, что могло принести покой, она сдалась, и ее вниманием овладели, медленно движущиеся облака, на сером небе. Облака так медленно шли в сторону еле заметного солнца, которое показывало, маленькие лучики света. Ее пристальное наблюдение за этими явлениями, несколько успокоило ее тревожные мысли, да и поясницу уже прекратило ломить. Сделав глубокий вздох, она привстала и, подняв подол своего пальто, села уже в этот раз, пригладив поверхность вязанки. Фраза «жизнь тяжелая», которую ей повторяли многие, и которую она сама не раз выговаривала в одиночку, дабы не упасть духом, и отогнать ленивые мысли прочь, снова напомнили о себе.

И когда же появится горизонт, когда появятся яркие лучи света в ее жизни, когда она может сказать, что она хоть немного счастлива. И когда тяжесть груза свалится не только с ее плеч, но и с души, что становится все тоньше и тоньше, как ткань, которая утрачивает свою плотность от неаккуратного использования. И страшно, и боязно, что в какой-то момент она совсем разорвется на мелкие клочки.