Цветы, что растут во снах

Лето подходило к концу, но солнце все еще держалось в небе высоко, разливая золотой свет по земле, по кронам деревьев, по теплой крыше дома, стоявшего на высоком холме. Ветер нес с собой запахи сухой травы, цветущего вереска и далеких лесов.

Дом был почти весь из стекла и теплого серого камня, с широкими террасами, за которыми открывался вид на зеленое море холмов. Сквозь панорамные окна внутрь лились лучи закатного солнца, играя бликами на гладких полах и белых стенах. Вечерами внутри загорались мягкие золотистые огни, превращая дом в сверкающий фонарь посреди ландшафта.

Марина сидела на террасы и болтала своими босыми ногами. Ей было тридцать. У нее были тонкие запястья, солнечно-золотые волосы, которые она обычно собирала в высокий небрежный пучок, но сегодня они спускались по плечам волнистыми прядями. Лицо у нее было светлое, с высокими скулами и прозрачными зелеными глазами, в которых всегда блестела искорка любопытства.

Кирилл, высокий, широкоплечий, с немного грубоватыми чертами лица и короткими русыми волосами, стоял рядом и смотрел на нее с легкой улыбкой. Ему было тридцать шесть, и в уголках глаз уже залегли тонкие морщинки – следы частого смеха и долгих рабочих будней. У него были сильные руки, и вид уверенного мужчины, привыкшего все держать под контролем. Только рядом с Мариной он иногда становился похож на мальчишку.

Марина вдруг повернулась к нему и сказала, проводя пальцами по перилам:

– Представь себе оранжерею, – сказала Марина, и голос ее зазвучал почти шепотом, будто она открывала ему маленькую тайну. – Большую, всю из стекла. Чтобы там было так тепло и светло, что даже снег за окном кажется сказкой. Чтобы внутри росли сотни цветов – все разные, высокие и низкие, нежные и яркие, пахнущие медом или дождем…

Она сделала вдох, словно сама вдыхала воздух той еще несуществующей оранжереи.

– Там должны стоять плетеные кресла с мягкими подушками. Маленький деревянный столик, чтобы можно было приходить туда с чаем или книгой. Представь, как шелестят листья, как солнце светит сквозь стекло. Чтобы пахло весной даже посреди зимы.

Марина вдруг вытянула руку и указала пальцем в сторону левого края сада, где за зелеными холмами золотился вечерний свет:

– Представь себе оранжерею вон там… – сказала она тихо. – На том месте, где каждый вечер солнце садится прямо за лес. Там всегда так красиво, будто весь мир становится золотым.

Она посмотрела на него с таким восторгом, будто уже видела прозрачные стены, играющие бликами в закатном свете.

Кирилл усмехнулся:

– Только знай: в цветах я полный профан. Придется тебе все самой придумывать.

Она засмеялась, и смех ее прозвенел легко, будто ветер коснулся колокольчиков.

– Ну и прекрасно. Я все сама выберу. Я хочу белые лилии… И ирисы – синие, как летнее небо. Чтобы было красиво. И чуть-чуть таинственно.

Он провел ладонью по ее щеке. Солнце золотило ее кожу.

– Пусть будет все, что ты захочешь.

Она улыбнулась так широко, что в глазах у нее заиграли светлые искры.

– Обещай.

– Обещаю, – сказал он серьезно. – Будет тебе твоя оранжерея. И все цветы мира.

Марина встала и посмотрела на раскинувшийся внизу ландшафт. Волнами перекатывались переливы зелени – поляны, перелески, переливающаяся трава. Где-то вдали виднелось серебристое озеро, у самого берега его обрамляли высокие камыши, в которых перекликались птицы. Ветер слегка шевелил листву дубов и рябин вокруг дома, принося аромат пряной сухой земли и пыльцы.

– Посмотри, как красиво сегодня, – тихо сказала она. – Даже не верится, что лето заканчивается.

– У нас впереди целая жизнь, – сказал Кирилл. – И новая оранжерея.

Вечером они решили съездить в город. Марина хотела посмотреть керамические горшки – для своей будущей оранжереи. По дороге она включила музыку, смеялась и пела вполголоса, положив ладонь Кириллу на плечо.

А потом все случилось мгновенно.

Яркий свет фар. Резкий визг тормозов. Удар, от которого воздух будто вылетел из легких.

Когда Кирилл пришел в себя, в салоне машины стояла звенящая тишина. В воздухе смешались запахи бензина, битого стекла и железа. Марина лежала рядом, ее голова безвольно склонилась к нему на плечо. Он позвал ее по имени, но она не ответила.