Цветущий Пион

Мир культивации был миром силы. Миром, где меридианы были реками, духовные корни – источниками, а энергия Ци – воздухом, которым дышали. Это был мир, где слабые были второсортными, а те, кто не мог ступить на путь совершенствования, – пылью под ногами. Они были сломанными инструментами, семенами, неспособными прорасти в плодородной, казалось бы, почве духовной энергии.

В таком мире родилась Линь Хуа, в клане Линь, который дорожил силой и традициями. Но природа отказала ей в главном. Её меридианы были узкими, её духовный корень, если он вообще был, – дремлющим и недоступным. Год за годом тесты подтверждали безжалостный приговор: неспособна. Бесполезна. Бремя.

И вот, семечко было выброшено. Из клана, который был её домом, но никогда не был семьей. Из мира культивации, к которому она никогда не могла принадлежать. Она упала в другую землю – грубую, простую почву мира смертных. В деревню, где жизнь измерялась не силой техник, а теплом очага и урожаем с полей.

В этой новой земле, среди людей, не знающих о меридианах и духовных корнях, Линь Хуа нашла подобие покоя. Она приняла свою участь, свою слабость. Семечко, казалось, смирилось с тем, что не суждено ему расцвести в мире, где цветение означало силу культиватора.

Но даже в самом глухом уголке смертного мира тени великого мира не дремлют. Опасность пришла – темная, первобытная, угрожающая уничтожить ту простую жизнь, которую Линь Хуа обрела. И в час отчаяния, когда надежды не осталось, семечко, дремлющее в её душе, откликнулось.

Оно не проросло так, как ожидал мир культивации. Не по стандартным правилам, не через привычные каналы. Оно вырвалось наружу взрывом чистой, дикой, необузданной жизненной силы. Силы, которая была одновременно прекрасной и ужасающей. Силы, что расцвела, как Цветок Пиона, в самой гуще тьмы, изгоняя тени и спасая жизни.

Это цветение не осталось незамеченным. Аромат необычной силы разнесся по ветру, привлекая внимание. Одних – любопытством и восхищением перед невиданным явлением. Других – жадностью и желанием подчинить или уничтожить то, что не вписывалось в их понимание.

Семечко выжило. Семечко проросло. И теперь, когда оно расцвело, его путь только начинался. Путь, который вел обратно в мир культивации, но уже не как изгнанную никчемность, а как носителя уникальной тайны. Путь, полный опасностей, непонимания и борьбы. Путь Цветущего Пиона, который должен был найти свое место и свою истинную силу в жестоком, но величественном мире.

Холодный полированный камень Зала Предков клана Линь казался Линь Хуа таким же безжизненным и равнодушным, как и лица старейшин, сидевших перед ней. Воздух был наэлектризован формальной серьезностью, тяжелым ароматом благовоний и невысказанным разочарованием, которое преследовало её с самого рождения.

Ей было двенадцать лет. Возраст, когда большинство детей клана Линь уже демонстрировали первые признаки пробуждения духовной энергии, готовясь вступить на священный путь культивации, путь к силе, долголетию и, возможно, даже бессмертию. Но Линь Хуа не была «большинством».

Перед ней стоял низкий нефритовый пьедестал с идеально круглым, матово-белым Камнем Измерения Духа. Его поверхность должна была светиться, когда кто-то с подходящим духовным корнем касался его, отражая качество и потенциал этого корня. Линь Хуа подходила к этому камню каждый год с семи лет. И каждый год результат был один и тот же.

«Подойди, Линь Хуа», – голос Главного Старейшины, Линь Цанфэна, был сухим и лишенным всякого тепла. Его взгляд, казалось, скользил сквозь неё, не задерживаясь. Седовласый, с проницательными глазами, он воплощал собой всю суровость традиций клана.

Сделав шаг вперед, Линь Хуа почувствовала привычную слабость в коленях. Её тело всегда было таким – хрупким, склонным к болезням, лишенным той внутренней жизненной силы, которая струилась в других детях клана, что занимались хотя бы базовыми упражнениями Ци. Она протянула тонкую руку и положила её на холодную поверхность камня.