1.
Я играл на пианино в баре Расти четвертый месяц.
Рима Маршал появилась в один отвратительный вечер, когда дождь непрерывно барабанил по жестяной крыше, а вдалеке грохотали раскаты грома.
В баре было всего лишь два посетителя, изрядно подвыпивших. Расти стоял за стойкой, бесцельно протирая до блеска стаканы. Сэм, негр-официант, читал газетные приложения о скачках в кабине напротив него. А я сидел за пианино, играл ноктюрн Шопена. Дверь была сзади меня, поэтому я не мог ни видеть, ни слышать, как она вошла.
Позже Расти сказал мне, что это было где-то без двадцати девять, в самый проливной дождь. Промокшая до нитки, она села в одну из кабин справа и чуть-чуть сзади меня.
Расти не нравилось, когда в его баре появлялись одинокие женщины. Обычно он их выпроваживал, но в этот раз он оставил ее: бар был фактически пуст, а на улице дождь лил, как из ведра.
Она заказала кока-колу, закурила и, облокотившись на стол, стала вяло наблюдать за двумя пьяными посетителями бара.
Минут через десять внезапно с грохотом открылась дверь, и на пороге появился мужчина. Он решительно вошел, сделал четыре шага так, как будто под ногами его был не пол, а палуба корабля во время качки, и сразу же остановился.
Именно в этот момент Рима начала истошно кричать, и я, резко обернувшись, увидел ее и мужчину.
Я всегда буду помнить, какой она мне представилась с первого взгляда. Ей было лет 18. Волосы цвета отполированного до блеска серебра, а глаза, как голубой кобальт, большие и широко открытые. На ней был ярко-красный тонкий свитер, плотно облегавший грудь, и черные, туго обтягивающие бедра брюки. Одежда изрядно обшарпана, и весь вид ее говорил о нелегкой жизни. Рядом на стуле лежал плащ из синтетики, доживающий последние дни, с дыркой на рукаве.
Она могла бы выглядеть хорошенькой, какими бывают девушки ее возраста, стучащие каблучками по асфальту многочисленных тротуаров Голливуда в погоне за случайной работой в каком-нибудь фильме. Но в эту минуту. Ужас сделал ее лицо безобразным, отталкивающим. Широко открытый рот, исторгающий безостановочный крик, имел вид отвратительной дыры. Она, как животное, пытающееся скрыться в норе, прижималась к стене и так же, как животное, царапала ее ногтями в тщетной попытке панического бегства.