Смотрел я на этих ребят и раздумывал. Вот Лукас – молча пишет что-то, нахмурив брови: он еще злится, а в это время Враси́д, с руками в карманах ходит туда-сюда, садится, встает, насвистывает, напевает, суетится, всем видом своим показывая, что отлично развлекается. Но им обоим на самом деле было ужасно тягостно.
Я сонно следил за ним взглядом, закрывая то один глаз, то другой, и размышлял.
Почему мне так не нравится этот Врасид? Что меня в нем отталкивало? Губастость? Ленивая походка? Или, может быть, привычка никогда не смотреть в лицо собеседнику? Или это из-за его выпендрежных галстуков? Или из-за напомаженных, липнущих ко лбу волос? Или попросту потому, что он был противоположностью своего двоюродного брата Лукаса?
А контраст между ними был огромный. Лукас – стройный, худощавый, всегда немного задумчивый, с голубыми широко распахнутыми глазами – они смотрели на вас словно из глубины души, его вьющиеся коротко стриженные волосы, зачесанные назад, открывали лоб. Врасид – на год старше, толстый, рыхлый, вялый, трепливый, как баба.
Но какое мне дело до всего этого и что меня беспокоило? Почему мне было так неприятно его присутствие, однако ж и глаза я не мог от него оторвать? Прошел час, а Лукас все писал. Наконец Врасид порядочно замаялся, подошел к нему и выпалил прямо в ухо:
– Давай уже, домучивай свое задание и пойдем в сад.
– Иди один, – ответил ему Лукас, – Я с тобой не играю.
– Да что ты говоришь? – сказал насмешливо Врасид.
Лукас откинулся назад.
«Сейчас подерутся» – подумал я про себя и немного порадовался, потому что знал, что, Лукас хотя и на год младше, но сможет ему врезать.
Но тот совладал с собой и снова сел за свою тетрадь.
– Я не играю с теми, кто ругается нехорошими словами, – сказал он.
Врасид засмеялся.
– Какое тебе дело, что я говорю про Васи́лиса?
– Я дружу с Василисом и не выношу, когда ты обзываешь его животным.
Слова Лукаса больно задели меня, словно меня ударили.
– Но я же не в лицо ему это сказал, – оправдался Врасид.
– Тем хуже. Боишься сказать ему это в лицо и говоришь за спиной.
– Пффф, – сделал Врасид, – подумаешь, какой-то дурацкий слуга…
На этот раз Лукас не сдержался и бросился на него. Но тот, зная про силу кулаков Лукаса, не стал дожидаться. Одним прыжком он оказался в дверях, неуклюже спустился и убежал, позабыв свою шляпу.
В другой раз я бы схватил эту шляпу зубами и изорвал бы ее на клочки. Но весь этот разговор меня так огорчил, что я даже не двинулся с места.
Пока Лукас писал, я лежал, положив голову на лапы, и предавался размышлениям.
Хотя я и любил Лукаса и терпеть не мог Врасида, но в этот раз я не мог быть на стороне своего любимчика. Послушайте-ка историю этой ссоры.
Врасид хотел срезать большую гроздь неспелых бананов, что свисали с бананового дерева. Ему помешал садовник Василис. Он сказал, что плоды еще очень зеленые, что нужно сначала, чтобы пожелтели бананы верхнего ряда, тогда только можно срезать гроздь и положить на циновку, чтобы дозрели все. А Врасиду хоть кол на голове теши. Он все упрямился и злился. И как только Василис отвернулся, он сказал ему в спину: «ну ты животное». Тут Лукас разозлился, и между двоюродными братьями возникла ссора.
Но несмотря на всю мою неприязнь к Врасиду, я решил, что в этот раз неправ был Лукас.
Так впервые меня ранила людская предвзятость.
С тех пор мне довелось слышать немало обидного. Но этот первый случай действительно причинил мне боль, сильно задел меня за живое.