Глава первая.
Письмо из приволжской провинции
С того момента, как я каким-то чудом вырвался из чересчур крепких объятий славного городка Энска, где столь счастливо отыскал, а затем столь же неудачно потерял обнаруженные там сокровища (книга «Закон землеройки»), прошло более полугода. Раны мои затянулись, синяки и ссадины сгладились и рассосались практически бесследно. Вроде бы ничто и не напоминало о той моей неудачной поездке. Но, разумеется, исчезли лишь внешние признаки прошлогоднего катастрофического провала. В душе я переживал свои промахи точно так же как и раньше. На этой почве даже стал реже встречаться со своим школьным приятелем – Михаилом, который не упускал случая намекнуть на мою опрометчивость. И надо же было такому случиться, что в начале весны именно он вывел меня на новый кладоискательский сюжет.
Весна в тот год была на редкость ранняя и дружная. Видимо по этому случаю, Миша Воркунов решил открыть дачный сезон в начале мая. Обычно накануне этого знаменательного события, то есть ранним субботним утром в свои «обширные» шестисоточные владения отправлялся сам владелец крохотной деревянной дачки. Там он весь день усиленно протапливал отсыревшие за зиму помещения, состоявшие из спаленки, кухни-прихожей и узенькой верандочки.
Именно из-за тесноты все мероприятия по встрече сезона отпусков, обжигающего солнца и свежей смородины обычно проводились им на свежем воздухе. Для этого под одичавшими яблоньками было расчищено небольшое пространство, на котором стоял самодельный стол и две широкие деревянные лавки. На этих лавках можно было не только сидеть, но и в случае необходимости даже лежать, переводя дух после излишне сытного обеда. На этом же столе нарезались лёгкие закуски (благо садовый водопровод расположен рядом), а горячее блюдо готовится чуть поодаль, около небольшого кирпичного гаражика, пригодного лишь для хранения мотоцикла с коляской.
Поскольку сам глава небольшого семейства Воркуновых уже поджидал меня в окрестностях Апрелевки, то, естественно, мне пришлось заезжать за его супругой – Натальей. Это тоже стало своего рода неписанной традицией. Оно и понятно. Всё же в одиночку ей было бы крайне несподручно тащить сумки со съестными припасами. Ведь путь нам предстоял вовсе неблизкий, причём с многочисленными пересадками и неизбежными по московской давке заторами. Судите сами. Вначале троллейбусом до метро Полежаевская, далее уже на метро до кольцевой, а после ещё и пересадка на Киевской. А потом из глубины подземки по переходам следовало подняться в помещение билетных касс. Очередь отстоять, потом с билетом пробиться через так называемые пропускные автоматы. Всю жизнь мечтаю посмотреть в глаза тех мерзких гадов, которые придумали эти дьявольские машинки. Руки бы им оторвал и засунул, сами знаете в какое место!
Потом, правда становится несколько легче. Электричка за какой-то час привозит нас прямо к платформе станции Дачная. Однако за этот час бедным пассажирам приходится выслушать невесть что и непонятно за какие прегрешения. Целая армия, безмерно расплодившаяся за годы экономического бардака пригородных зазывал и розничных торговцев, сменяя друг друга, зычными голосами беспрерывно расхваливают свой сомнительный и по большей части абсолютно ненужный товарец. Но вот вроде и всё, конец мучениям. Поезд тормозит, с шипением раскрываются двери вагона и в лёгкие врывается совсем иной на вкус воздух. Ух, теперь надо прошагать минут двадцать по изрядно размочаленным дорожкам бывшего дачного посёлка Генштаба СССР и мы наконец-то на месте.
Михаил встречает нас у дверей (хвала изобретателям мобильной связи). Он перехватывает сумки у супруги, мимоходом кивает мне, и через десять минут мы все дружно приступаем к приготовлению воскресного обеда. Столь же, разумеется, традиционного, как и всё остальное. На первое полагается пожарить шашлык. Заготовку его и последующее приготовление я беру на себя. Порции невелики, всего по 2—3 шампурчика на человека. Ведь следующим блюдом обычно выступает жареная курица в итальянском соусе. К этому как бы основному набору обычно варится картошка, нарезается тазик свежих овощей, достаются маринованные с прошлой осени грибочки, вскрывается банка оливок, а упаковка мочёного чеснока придаёт всем блюдам нужную тонко хрустящую консистенцию. Проходит где-то два часа и лукуллово пиршество начинается. Дружно выпивается по рюмочке Кагора №32 и на некоторое время лишь аппетитное чавканье слышно проходящим за нашим забором случайным прохожим.