Божественность

Феридан любил темноту. Бывало, долгими столетиями он бродил вокруг Белого Города, всматриваясь в её бархатную даль, каждый раз представляя себе, что таится там, в глубине. Но там, к сожалению, ничего не было, и быть не могло. Лишь Белый Город, их скромное жилище, словно последний остов, торчащий средь чёрной пустыни, возвышался над этим мраком, непонятно для чего и непонятно кем созданный когда-то. Хотя, его даже нельзя было назвать городом, естественно, в понимании людей, тогда ещё не появившихся. Это странное место представляло собой бесконечную белую пустошь, в которой не действовали никакие законы физики, а сами его обитатели даже не знали, как себя называть. Их было семнадцать. Семнадцать существ, которые не понимали, кто они, хотя и придумали себе личные имена. Феридан тоже придумал, но это не прибавило смысла. Их жизнь, если подобное существование можно было назвать жизнью, находилась на грани абстракции, на грани ещё не проявленных миров, и они сами должны были стать их началами. Во всяком случае, такую теорию выдвигал один из Семнадцати.

Феридан не знал, откуда появился Белый Город, не знал, откуда появился он сам. Ему и не нужно было знать. «Ни в чём нет смысла, даже не ищи его!» – так говорил его друг Ра-М-Ха. В отличие от Феридана, он не задумывался над своей жизнью, не искал ответов, не заглядывал в кромешный мрак за пределами их странного царства. Оно существовало уже вечность, хотя всякий здравый смысл говорил существам, населявшим его, что такого не может быть – у всего есть начало. Но их было всего семнадцать, и они не считали себя мудрецами. Они, вообще, жили немного обособленно друг от друга и мало общались между собой, лишь Ра-М-Хе и Феридану удалось крепко подружиться.

– Как ты думаешь, кто мы такие? – часто спрашивал Феридан у своего друга.

– Не всё ли равно? – отмахивался тот. – Мы были, мы есть, и мы будем существовать всегда. Это – самое главное.

– Но разве тебе не хочется найти ответы?

– Кроме нас никого больше нет. Ответов тебе никто не даст, Феридан.

Но друг Ра-М-Хи не унимался. Он всё вглядывался в темноту, размышлял, пытался определить для себя четкие границы, где заканчивается этот вечный мрак и начинается его собственное сознание. Но они настолько стёрлись, что порою Феридану казалось, будто он сам и есть этот мрак, как и остальные Шестнадцать, а Белый Город – это не больше, чем иллюзия, созданная их общим воображением.

Из чего же состояла их жизнь? Жизнью это даже трудно было назвать, потому как тогда ещё не существовало тех, кто выдумал это понятие, а существам, населявшим Белый Город, было всё равно. Их мысли занимало бесконечное созидание чего-то несуществующего, всевозможные идеи и мечты, которые так и оставались невоплощёнными.

Так продолжалось эоны лет, но однажды что-то изменилось. Вся их жизнь стала другой. Был ли это слепой случай, как считал Ра-М-Ха, или чья-то мифическая судьба – никто никогда, скорее всего, не узнает.

Однажды Ра-М-Ха просто гулял по длинной холодной пустыне. Она располагалась рядом с его домом, и он делал это сотню раз, но в тот момент его посетило странное предчувствие чего-то необратимого, однако он, отбросив свои сомнения, всё равно переступил порог сводчатого крыльца и отправился гулять.

Было холодно, камни покрыл едва уловимый налет инея, а в глубоких впадинах и траншеях замёрзла вода.

Ра-М-Ха медленно шёл по дороге, и не существовало ничего вокруг, кроме белой мёртвой пустоши вдали и чернильного небесного свода над ней. Остальные обитатели сидели по домам и занимались своими делами. Ра-М-Ха пожалел, что не позвал с собою Феридана.

Дорога сворачивала в сторону, огибая высокий горный массив впереди, и уходила куда-то на восток.

Хорошо было вот так идти: никаких мыслей, сомнений и печалей – только чистый, не затмеваемый ничем посторонним, разум. Ра-М-Ха мог думать о чём угодно: о Феридане, о гладких белых камнях у дороги, о себе самом, но его размышления никогда не пересекали призрачной границы Белого Города, уходя в вечную темноту.

В тот вечер была просто отличная погода. Он не пренебрёг возможностью взобраться на гору и полюбоваться красотою спящего белого города. С первого взгляда могло показаться, что он был бесконечен, но это оказалось вовсе не так. Вдалеке, за сияющими серебром и перламутром многоэтажками, в которых всё равно никто не жил, и которые строились, собственно, для того, чтобы создать видимость настоящего города, располагалась самая последняя улица, на которой жил Феридан. Он любил одиночество и уединение. Он окружил свой сверкающий дом золотыми деревьями, а аллеи вокруг него разукрасил всеми красками радуги. Его владения были самыми прекрасными во всем Белом Городе.