В одно январское утро по городской брусчатке, препрыгивая и задорно напевая что-то себе под нос, неторопливо шёл девятилетний мальчик. Он был весел и красив. Его большие серые глаза наполняло тепло и детское озорство. Следом за ним, опираясь на трость, шёл молодой мужчина, статный и аккуратно одетый. Во внешности его всё выдавало породу и высокое происхождение, а легкая хромота только придавала шарма. И лишь тяжелый взгляд темно-карих глаз говорил о строгости нрава и пережитых невзгодах.
Это морозное утро, когда отец и сын не спеша прогуливались по заснеженному Петербургу после посещения кадетского корпуса, в который так стремился определить своего сына молодой князь Петр Иванович Сенявин, не предвещало ничего плохого. Но неожиданный шум заставил князя вернуться из приятной задумчивости и сосредоточиться на этих нарушающих утреннюю тишину звуках. Шум всё приближался и приближался, отчётливо соединяясь в отзвук тысяч ног, стучащих по земле, и тысяч голосов, гудящих в воздухе. Он будто с нескольких сторон надвигался прямо на них. Несколько человек, проходивших неподалеку, также остановились, вслушиваясь в непонятные звуки, разрывающие тишину.
−Андрей, не убегай далеко! – ещё не понимая, что происходит, но уже с волнением окликнул Петр Иванович заигравшегося сына.
Внезапно улицу стали заполнять десятки солдат и полицейских, а с разных сторон Зимнего дворца и набережной Невы отчетливо завиднелась огромная масса народа, стремившаяся пробраться к Зимнему. Стало ясно, что весь этот шум был вызван многолюдной демонстрацией, собравшейся этим воскресным утром в две большие колонны. Они были так велики, что, казалось, насчитывают не одну тысячу человек. И все они были рабочими петербургскими массами.
Люди шли спокойно и степенно, разлившись по улице, как река по весне; все нарядно одетые, будто и не демонстрация это вовсе, а праздничное гуляние. Многие в толпе шевствовали, неся перед собой портреты императора Николая II.
Одну из колонн демонстрантов возглавлял священник, поднявший перед собой крест. Он вёл за собой всех этих людей, как в обетованную землю, но что-то в лице его было неприятное и даже пугающее. Иуда среди апостолов, Каин, а не Авель вел всех этих людей не в рай, а в самое жерло ада.
А на тротуарах уже стала собираться публика, заинтересованная неожиданным представлением.
Когда молодой князь Сенявин увидел происходящее, леденящий холод пролился по всему его телу. Страшные воспоминания давно минувших лет яркой картиной встали перед его глазами.
− Папа, что это? Кто все эти люди? − с живым любопытством спросил маленький Андрей, вглядываясь в происходящее, словно в карнавал.
Не отвечая на вопросы сына, Петр Иванович крепко взял его за руку и, опираясь на трость, стараясь как можно быстрее идти, направился прочь от Зимнего дворца, минуя солдатские кордоны. Но у Александровского сада они снова наткнулись на живую стену из серых шинелей. Солдаты Преображенского полка пытались сдержать толпу митингующих. Жуткий шум закладывал уши. С одной стороны на разный лад демонстранты кричали, озвучивая свои требования к императору и правительству. С другой стороны солдаты, пытаясь перекричать их, убеждали в необходимости разойтись, объясняли, что императора в столице нет, и, судя по охрипшим голосам, убеждали уже довольно долгое время. К сожалению, все убеждения солдат били тщетны.
Мороз и ветер пронизывали и одних, и других, но каждый продолжал стоять на своём.
− Господин прапорщик! − едва слыша себя, обратился Петр Иванович к одному из офицеров. − Господин прапорщик! Не могли бы вы нам помочь выбраться отсюда?!
− Что?! Не слышу! – ответил тот.
− Не могли бы вы…
Но в этот момент речь князя Сенявина прервали выстрелы, и рядом с ним упал молодой унтер-офицер. Пораженный пулей в живот, он корчился от боли. Кровь сочилась сквозь пальцы оставляя пятна на заснеженной брусчатке. Мгновенно прозвучал ответный выстрел. Страшный крик прокатился в толпе, и несколько человек демонстрантов замертво упали на землю. Солдаты стали стрелять в безоружных людей, не сумев совладать с нервами и поддавшись на провокацию. Демонстранты принялись разбегаться, охваченные паникой, но пули продолжали лететь им в спины. И едва затихли звуки выстрелов, как громыхнули, следуя один за другим, два пушечных залпа.