Шырван-кызы: Песнь о Стальной Деве Шырвана
В горах Шырвана, где орлы парят,
Где ветер шепчет сказки древних лет,
Родилась дева, чья судьба – сиять,
Чей меч, как молния, чей дух, как свет.
Шырван-кызы, дитя суровых скал,
Впитала силу гор, их твёрдый нрав.
Она росла, как горный водопад,
Свободной, дерзкой, воле не предав.
Отец её, прославленный батыр,
Учил её владеть клинком и луком,
И видел в ней не нежный, хрупкий мир,
А воина, что станет грозным звуком.
Когда враги, как саранча, пришли,
Огнём и кровью землю оскверняя,
Шырван-кызы свой гнев в кулак сжала,
И клятву дала – родину спасая.
Она надела сталь, что холодна,
Но сердце девы пылало жаром мести.
Её коса, как уголь, что черна,
И взгляд, как лёд, не знает места лести.
Вперёд, Шырван-кызы, на битву в бой!
Твой меч, как серп, врагов безжалостно косит.
Твой крик, как гром, над горною грядой,
И страх в сердцах захватчиков он носит.
Она сражалась, словно дикий зверь,
За каждый камень, за родную землю.
Её отвага – яркий, жгучий свет,
Что тьму развеял, словно злую темень.
И пали враги, сражённые ею,
Перед силой духа, что не сломить вовек.
Шырван-кызы, как солнце, засияла,
И мир вернулся в край родной навек.
Так помнят в Шырване о деве той,
О Стальной Деве, что врагов разбила.
Шырван-кызы – легенда, что живёт,
И в сердце каждого героя поселилась.
И если враг посмеет вновь прийти,
На землю эту с жадностью глядя,
Шырван-кызы восстанет из земли,
И меч её вновь засияет, как заря.
***
Амаласунта: Песнь о Готике и Скорби
В Равенне, златом сияющей когда-то,
Где готы правили, как львы в своей палате,
Росла Амаласунта, дочь Теодориха,
В ней кровь Амалов текла, как горная река.
Умна, как греческая муза, прекрасна, как заря,
Она читала Платона, забыв про топоры.
Владела латынью, как Цезарь своим войском,
И видела будущее, сквозь времени полоску.
Но судьба, как волк, крадется в ночи,
И горечь ждала её, впереди, вдали.
Отец, великий король, ушёл в мир иной,
Оставив ей трон, и сына, ещё младой.
Регентом стала она, за юного Аталариха,
И правила мудро, избегая лихих.
Но готы, воины, привыкшие к войне,
Не приняли женщину, на троне, в тишине.
Они жаждали битв, и крови, и славы,
А ей хотелось мира, и мудрой управы.
Она звала учителей, из Рима, из Греции,
Чтоб сына учить, и дать ему просвещение.
Но готы роптали: «Зачем ему книги?
Пусть учится биться, и точит клинки!
Зачем ему мудрость, что в книгах сокрыты?
Пусть знает лишь силу, ярость и битвы!»
Аталарих, юный король, поддался соблазну,
Забыл про науку, и предал её разом.
Он пил и гулял, с воинами грубыми,
И мать его сердце терзалось муками.
Увы, недолго правил он, юный и слабый,
Угас, словно пламя, задутое ветром.
И вновь Амаласунта, одна, у руля,
В бушующем море, где тонет земля.
Чтоб укрепить трон, и готам угодить,
Она вышла замуж, за Теодата, чтоб жить.
Но он, коварный змей, в её сердце вонзил,
Кинжал предательства, и жизнь её сгубил.
В темнице, на острове, в озере Больсена,
Она встретила смерть, вдали от Равенны.
Убита по приказу, мужем своим,
Что была мудрее и его не любила.
Амаласунта, королева-мученица,
В её смерти – трагедия, горькая истина.
Она хотела мира, и просвещения,
Но пала жертвой, жестокого времени.
И ветер, над озером Больсена, поёт,
О готике падшей, и о том, что пройдёт.
Имя Амаласунты, в легендах живёт,
Как символ мудрости, что смерть не берёт.
***
Песнь о Теодорихе, Короле Героев
Слушайте, воины, слушайте, девы!
Песнь о Теодорихе я вам поведаю,
Короле остготов, чья слава гремела,
Чья мощь сокрушала, чья воля горела!
Рождённый в тени древних лесов,
Вскормлённый молоком диких кобылиц,
Он вырос высоким, как дуб вековой,
И взгляд его был острее стали клинков.
Его меч, Бальмунг, кованный гномами,
В бою сверкал, словно молния в громе.
Щит его, Эгида, хранил от стрел,
И конь его, Фальда, летел, как орёл.
Он правил Равенной, городом мраморным,
Где солнце играло на куполах храмов.
Но мир не давался ему просто так,
И враги восставали, словно сорняк.
Был Одоакр, узурпатор жестокий,
Чья власть над Италией была одинокой.
Теодорих двинулся с войском на юг,
И битва при Изонцо была страшна и жутка.
Три года осаждал он Равенну,
И голод терзал её стены надменно.