Побережье Суссекса, 1798 г.
Облака вдруг разошлись, и высоко в небе засияла луна. Кит негромко выругался. Он рассчитывал добраться до берега под завесой темноты, но теперь, под безжалостным светом полной луны, его парусник «Морской волк» заметят прежде, чем он успеет скрыться в укромной бухте под прикрытием скал. Но Кит верил в удачу, ведь до сих пор она была на его стороне. Не подведет и на этот раз.
Бросив взгляд через плечо на две съежившиеся фигуры на палубе, он приложил палец к губам и сделал им знак спуститься вниз. И вновь устремил взгляд к берегу. Таможенного судна не было видно, но он знал, что за ним ведут охоту.
– Пока все спокойно, Джон, – чуть слышно прошептал он своему капитану.
Внутри нарастало напряжение, то радостное возбуждение, которое всегда им овладевало, когда они приближались к родным берегам со своим запретным грузом. Ему нужен был риск, почти хотелось, чтобы его преследовали. По крайней мере, в такие моменты он убеждался, что еще жив.
И, еще не договорив фразу, заметил на фоне звездного неба, сливавшегося с морем, быстро приближавшуюся тень парусника.
– Это за нами, Джон.
Теперь адреналин уже бушевал в крови. «Морской волк» быстро скользил по воде к берегу, подгоняемый попутным ветром.
– Мы успеем, ветер нам помогает.
Джон, капитан Кита, единственный, кто сопровождал его в этих рейсах, с беспокойством посмотрел в бинокль.
– Они нас выследили, хозяин. – В его голосе не было ни страха, ни волнения.
Берег быстро приближался. Капитан знал, что, даже если их поймают, Кит его выручит. Большой плащ не мог скрыть мощного телосложения хозяина яхты, но не рост и сила, а пронзительный взгляд темно-голубых глаз под идеально очерченными дугами бровей, волевой подбородок, тонкие, крепко сжатые губы выдавали в нем натуру властную и решительную. Не хотел бы Джон оказаться в числе врагов этого человека или встать ему поперек дороги. Джон почти пожалел команду таможенного судна.
– Они увидят, куда мы собираемся пристать.
Негромкий смех Кита был ответом.
– Разумеется. Но мы успеем разгрузиться до того, как они к нам подойдут. Пойду взгляну, готовы ли наши французские друзья.
Революция во Франции завершилась, равно как террор и массовые казни аристократов, включая самого короля Людовика и его королеву Марию-Антуанетту. Но оставшиеся в живых аристократы продолжали искать убежища и бежали из Франции, находя пристанище от нового режима в Англии.
Конечно, там еще продолжались казни и убийства, и некоторое время продлятся под теми или иными лозунгами, по крайней мере, несколько лет. Но во Франции надвигалась война, во всяком случае, она казалась неизбежной, скорей всего с Англией, что было ясно почти всем. Даже тем, кто не до конца представлял себе, что происходит сейчас во Франции. А вместе с войной прекратятся его ночные путешествия. Но пока Кит был счастлив, спасая своих французских беженцев под покровом ночи. Он не вникал в политику, но был убежден, что каждый имеет право на жизнь. Живи и дай жить другому.
Он быстро проинструктировал своих пассажиров, и французы, молча, с уважением, его выслушали. Кит был хорошо известен среди оставшихся в живых аристократов Франции как храбрый и ловкий спаситель. И еще тем, что не брал платы и не ждал благодарности. Он говорил с ними на почти безупречном французском, короткими отрывистыми фразами. Приказал им быть готовыми после причаливания быстро исчезнуть. Приятное возбуждение, вызванное преследованием и тем, что он бросил вызов таможенным властям, оживило красивые черты властного лица. Он был равнодушен к опасности и равнодушен к благодарности. Но испытывал гордость за безупречно выполненную работу, продуманную до малейших деталей. Он обещал им спасение, и никто и ничто не остановит его. Это была та тайная часть его жизни, которой он гордился и к которой его публичная персона не имела отношения.
Почтовая карета должна ждать в условленном месте, чтобы отвезти французских беглецов в Лондон.
И скорей всего, он их больше никогда не увидит. Ему нужен был адреналин в крови. Риск – и ничего больше. Он доставил их в Англию, а дальше пусть они сами выбираются.