Белая ворона, или История особенной девочки

Кира сидела у окна в своей коляске, подперев щёку рукой, и смотрела, как во дворе играют дети.

Ранняя весна уже пробралась в город. Снег почти растаял, земля темнела влажными пятнами. Ветер, хоть и был ещё прохладным, уже пах чем-то новым и свежим. Там, за окном, играли дети. Они бегали, бросали мяч, смеялись. Им было очень весело. Иногда они почему-то ссорились, но быстро мирились. Кира всегда наблюдала за ними… Девочка вздохнула. Она так хотела быть там – вместе с этими ребятами. Так же бегать, бросать мяч, беззаботно смеяться… Но не могла. Когда она появилась на свет, что-то пошло не так, и теперь она не могла ходить. Кира с грустью посмотрела на свои слабые ноги и окинула взглядом комнату. Всё те же стены, знакомые до мельчайших трещинок на обоях. Всё та же полка с книгами, аккуратно расставленными, как солдатики. На подоконнике – маленький кактус, который мама заботливо поливала по субботам. Всё это было так привычно… но так скучно. Её самыми верными друзьями были мама и кот Барбарис. С ними ей было тепло и уютно. Но… хотелось чего-то большего. Как будто привычный мир стал маленьким и тесным. Сейчас мама готовила обед, а Барбарис спал, растянувшись в кресле.

«Может, хоть с ним поиграть?» – подумала Кира, глядя на кота.

Когда-то это был весёлый и озорной котёнок. Он любил гоняться за моточком ниток, смешно вставал на задние лапы и попрошайничал что-нибудь вкусненькое. А ещё Барбарис запрыгивал Кире на плечо и зарывался в её волосы. От этого ей было смешно и немного щекотно, потому что котёнок всё время пытался слегка укусить её за ушко. Но… Барбарис вырос и превратился в важного кота, который любил поесть, поспать и ещё поумничать. Однако Кира любила его по-прежнему. Она ещё раз взглянула на кота и улыбнулась. Вдруг его уши вздрогнули, глаза открылись. Он поднял голову и настороженно посмотрел в окно.

«Что там?» – подумала Кира и тоже взглянула в окно.

И тут… прямо за стеклом она увидела ворону. Кира замерла. Птица ходила по подоконнику и заглядывала в комнату то одним, то другим глазом. Вела она себя как-то странно – ничуть не боялась ни кота, ни девочки.

Кира и Барбарис смотрели на неё, а она пристально разглядывала их. Всё это казалось таким необычным… Но самое удивительное было то, что она была не чёрная и не серая, как все вороны, а совершенно белая. И при этом – с голубыми глазами. Некоторое время они просто смотрели друг на друга. И тут она неожиданно постучала клювом в стекло: тук-тук, – будто просилась, чтобы её впустили. Кира нерешительно потянулась к ручке окна, мельком взглянув на Барбариса. Кот не двигался, но его хвост нервно подёргивался.

Девочка осторожно открыла окно, и холодный воздух ворвался в комнату, пахнущий весной и талым снегом. Ворона наклонила голову, разглядывая кота, а потом уверенно шагнула в комнату, переваливаясь с боку на бок, и каркнула. Кот встал и замер, не отрывая взгляда от вороны.

– Кто ты? – спросила Кира, глядя на странную гостью.

– Я Белла, – вдруг заговорила птица. – Я прилетаю к тому, кто меня ждёт.

– Я тебя не ждала, – удивлённо покачала головой девочка.

– Все кого-то ждут. Просто не всегда об этом знают, – спокойно ответила Белла и встряхнула белыми перьями.

Барбарис изумлённо смотрел на неё своими жёлтыми глазами – и, наконец, не выдержал:

– Вот уж не знал, что птица счастья – это ворона, – съязвил кот.

– Счастье бывает разным. Главное – его впустить, – невозмутимо заметила Белла.

– Впустить… Учти, здесь все места заняты, – Барбарис напрягся и нервно дёрнул хвостом.

А Кира с любопытством рассматривала незнакомку.

– Меня зовут Кира, – сказала она.

– Да, я знаю, – ответила Белла так, будто они были знакомы давным-давно…

Девочка посмотрела в раскрытое окно, за которым тянулось небо – высокое, весеннее, полное свежего воздуха и чего-то нового.

«А как его впустить – это счастье?» – подумала она, а сама, улыбнувшись, сказала:

– Ну что ж, тогда чувствуй себя как дома.

Белла взлетела и села на спинку кресла, давая понять, что теперь это её место.

– Не могли бы вы налить мне чашечку горячего чая? На улице прохладно, – она поёжилась, словно действительно продрогла, и с интересом огляделась вокруг.