– Дорогая, ты думаешь, что быть хорошей женой очень просто? Девушки твоего возраста верят в могущество своего миловидного личика, женственную фигуру, грациозную походку. Однако, эти дары юности поверхностны и недолговечны. Не спорю, их вполне достаточно для того, чтобы привлечь внимание мужчин, и среди них одного, который вытеснит у тебя из головы мысли обо всех остальных.
Если ты останешься добродетельной и не поддашься на мольбы своего возлюбленного, он либо потеряет интерес и увлечётся более сговорчивой девицей, либо… захочет жениться, чтобы обладать тобой уже беспрепятственно.
И именно здесь, моя дорогая, начинается самая тяжёлая женская работа. Как много моих подруг представляли себе сказку, а выйдя замуж, быстро разочаровывались в том, что их окружает. Действительность не похожа на грёзы, совсем нет! Это ежедневный тяжёлый труд, беременность и роды, причуды мужа, волнения о детях… Воистину, Господь дал дочерям Евы тяжкую ношу! Выдержать её позволяет лишь спокойствие, готовность прощать и безграничное терпение. Только обладая этими качествами, можно стать хорошей, и в чём-то даже счастливой женой и матерью. Большего не дала нам природа и мечтать об ином уделе бессмысленно и грешно.
Произнеся эту назидательную тираду, посетительница шляпного магазина замолчала и взглянула на свою собеседницу. Та не ответила ни слова. Это было неудивительно. Две молодые девушки приходились друг другу сёстрами, и подобный разговор происходил у них далеко не впервые. Старшая, Лидия Уиллер, урождённая Сиддал, любила разглагольствовать о смирении, несмотря на то, что сама этим качеством никогда не обладала. Выйдя замуж несколько лет назад за тихого и любящего её сверх всякой меры молодого Уиллера, Лидия чувствовала себя в браке вполне комфортно и искренне жалела свою младшую сестру Элизабет, вынужденную зарабатывать себе на жизнь трудом модистки.
– Ничего хорошего из этого не выйдет, – повторила Лидия свои слова, оглядывая скромное убранство шляпной лавки.
Элизабет только кивнула, с нетерпением ожидая ухода сестры. Она очень любила Лидию, но не могла находиться в ее обществе слишком долго.
Заметив, что её речь не произвела должного эффекта, Лидия вскоре покинула магазин.
Элизабет вернулась к работе, лишь только за старшей сестрой закрылась дверь. Она не сильно вслушивалась в слова Лидии, пока та говорила, но теперь звучание её голоса, казалось, по-прежнему, доносилось со всех сторон, отражаясь от стекла витрин, запутываясь и медленно затихая в лентах бесчисленных шляп на деревянных полках.
Тихий, утренний свет не мог рассеять полумрак, царивший в небольшом магазине на Ковент-Гарден. Конечно, ему было далеко до дорогих салонов, где из обычного головного убора сооружались настоящие произведения искусства: ленты из атласа, газа и тюля, гирлянды тканевых листьев в тон шляпке, шёлковые цветы, столь искусно созданные, что могли красотой сравниться с настоящими… Аристократки Лондона второй половины XIX-го века, блистали нарядами, и немалая роль в них отводилась головному убору.
Маленькая лавка, где трудилась Элизабет, не могла предложить своим посетителем такое разнообразие: небольшой букетик, скромная вуаль или лента – вот и всё, что могли получить за небольшую сумму женщины рабочего класса. Впрочем, Элизабет любила своих непритязательных посетительниц, а они воздавали должное мастерству девушки. Искусство модистки было отлично знакомо Элизабет, ведь с самого детства она помогала матери шить и чинить одежду для всех своих многочисленных домочадцев. С шестнадцати лет девушка трудилась целыми днями в шляпном магазине миссис Бриджес. Пожилая хозяйка любила говорить о том, что через пару лет отойдёт от дел и отдаст лавку полностью под управление Элизабет, однако та никогда не воспринимала слова миссис Бриджес всерьез. Девушка редко думала о будущем, поэтому перспектива стать хозяйкой шляпного магазина не радовала и не огорчала её.
Утром посетителей всегда было мало, поэтому Элизабет наслаждалась свободным временем. Закончив отделку шляп, она достала небольшой томик, который прятала от хозяйки в коробке для рукоделия. Это был Тенниссон, поэма «Леди из Шалот», которую молодая девушка перечитывала не в первый раз.