Часть первая. Смеющийся Ворон и Лунный Голубь.
1.
Это были улицы старого города.
Грязные от недавних дождей, захламленные мусором, что скапливался десятилетиями и пустынные, без единого человека. Эти переулки только одним своим видом внушали страх и отвращение. А еще ночью, когда не видно дальше вытянутой руки и только серебристый свет почти умершей луны выхватывает из мрака причудливые тени, в этих тенях копошатся и визгливо перелаиваются невидимые существа.
Беласко по прозвищу Иксака огляделся. Будь его воля, он бы и шагу не ступил на эти улицы. Слишком много страшных рассказов довелось ему услышать от местных старожилов чтобы это желание отбилось напрочь. Да и тот странный человек много говорил про это место. Но когда за спиной погоня из разгневанных игроков в зары, чьи карманы он основательно опустошил за это вечер, то выбирать не приходится. Оставалось только молиться крылатой богине Эскэйрни, что преследователи не рискнут искать его в этих закоулках.
Завтра он покинет этот забытый городок – только его и видели.
Беласко перевел дыхание и внимательно огляделся. Ступать надо было аккуратно и осторожно. Совсем не хотелось вляпаться в грязь или наступить на какую-то облезшую крысу. Тут-то точно будет не до смеха, не смотря на прозвище. Тут впору плакать надо будет.
Игрок поправил пояс с парой метательных ножей и длинным кинжалом. С другой стороны висел приятно округлившейся кошелек, который ему сегодня обошёлся в три ножа из комплекта и нескольких часов бега по улицам. Но кошелек того стоил. Иксака перекинул свою дорожную сумку на правое плечо.
Преследователей не было слышно.
Может, отстали?
Иксака завернул за угол, прислушался – впереди рычали какие-то крупные твари. Видимо, выясняли отношения из-за добычи. Были ли это собаки или кто-то еще, Беласко совершенно не хотел этого выяснять. Он вышел на слабо освещаемую дорогу и пошел вдоль стен.
Было до непривычки тихо. Не шумели толпы людей, спешащих по своим делам. Не орали торговцы, безбожно врущие про свой товар. Не было даже воплей детей, играющих в свои дикие и шумные игры. Мрачная, гнетущая тишина.
Одно слово – старый город.
Куда не заходили десятки, а то и сотни лет.
Возможно, что Иксака – первый человек на этих улицах.
Где-то за соседними домами раздался странный шум. Беласко насторожился и замер, прислушиваясь. Впереди кто-то был, и через мгновения игрок в кости различил звук плача.
Жирное Сердце, кого же еще занесло в эти переулки?
Беласко торопливо прошел несколько поворотов, и возле каменной стены он увидел скорчившуюся фигурку. Был виден только плащ и капюшон, накинутый на голову. Неизвестный сжался в комочек и раскачивался из стороны в сторону. И плакать мог только этот незнакомец.
– Эй!
Беласко вздрогнул от звука собственного голоса. Слишком звонко он разнесся по этим грязным улочкам. Ладонь непроизвольно сжалась на рукояти кинжала.
– Эй! Ты чего?
Фигура замерла и неловко повернулась в сторону Иксака. Из-за надвинутого на голову капюшона нельзя было различить, парень или девушка сидела возле стены. Было только ясно, что ростом незнакомец сильно уступал Беласко.
– Ты заблудился, друг? Признаться, я и сам тут слегка заплутал… Может, попробуем найти выход вместе?
Незнакомец молчал. А потом медленно и аккуратно откинул капюшон. Сверкнувший огрызок луны высветил огромные белесые глаза с черными точками зрачков. Вывернутые губы и лицо, покрытое мелкой и острозаточенной чешуей.
Игрок содрогнулся и через мгновение нервно рассмеялся. Маска. На собеседнике была обыкновенная глиняная маска. И при взгляде на неё сразу становилось понятно, кто это. На Иксаку смотрел монах из ордена Молчаливой рыбы, хотя их излюбленные маски напоминали кого угодно, но только не пресловутых обитателей рек и морей.
– Ох и напугал ты меня, друг,– нервно хохотнул Беласко. – Прямо как в цирке. Ты выступать не пробовал? Нервных дамочек выносить будут…
Незнакомец снова накинул капюшон на голову и принялся раскачиваться из стороны в сторону. Только на этот раз делал это молча. Иксака подошел по ближе. Плащ на Рыбе был дорогим. Из хорошей, дорогой шерсти. С тщательно вытканным узором. Не будь перед Беласко монах, то плащ наверняка поменял бы хозяина.