Са́гус появился на лесной дороге, когда всё закончилось. От кареты остался голый остов – разбойники содрали всё, что имело цену или могло пригодиться в хозяйстве: шторы, подсвечники, сиденья, даже обивку со стенок. Отломанная дверца валялась неподалёку, и Сагус невольно задержался, глядя на королевский герб – белоснежный пегас гарцует на пурпурном щите… И вдруг понял, как сильно устал. С того дня, как у короля Ара́сии родился наследник, страх не покидал его.
Но сегодня всё кончится.
Сагус нехотя огляделся. Мёртвая женщина в деревенском платье лежала у самых деревьев – пыталась спастись, да не успела. Её муж поодаль: разорванная рубаха пропиталась кровью, одна нога неестественно вывернулась, а пальцы уцелевшей руки всё ещё сжимали рукоять меча. В душе ничего не шевельнулось; не было ни облегчения, ни жалости. Эмоций не осталось. Только надежда, что боги их простят.
Главарь разбойников терпеливо ждал. Пытался скрыть нетерпение, отводил недовольный взгляд, но дыхание выдавало. Сагус мысленно отмахнулся – знал, чародея торопить не станут. Тем более его. Снова уставился на нарисованного пегаса, осторожно тронул его носком туфли, будто проверяя, как далеко способен зайти.
Конь рядом всхрапнул, и Сагус вздрогнул, отдёрнул ногу. Недовольно глянул на главаря – неужто нашёл способ намекнуть чародею о времени? Что ж…
– Что с младенцем?
– Мёртв, – безразлично ответил главарь и указал взглядом на бездыханную женщину.
Сагус кивнул. Снял с пояса набитый золотыми монетами кошель и швырнул на землю. Разбойник недовольно выдохнул, но промолчал. И правильно. Спорить с чародеем – себе дороже. Подобрал награду и запрыгнул на коня. Стук копыт быстро смолк, наступила тишина. Лишь перекликались птицы, да ветер шелестел в верхушках деревьев.
Сагус улыбнулся. Это последний младенец. Всё кончено. План удался.
И всё же нужно проверить. Он подошёл к женщине, тронул её носком башмака раз, другой – да, мертва. Перевернул на спину – её безжизненные руки выронили младенца, которого она пыталась спасти. И Сагус охнул – ребёнок посинел от нехватки воздуха, но был жив! Миг – и он зашёлся требовательным криком.
Ротозеи, Ситес их прибери!.. Этот ребёнок не должен жить!
Сагус бросил злой взгляд в сторону леса, мысленно проклиная разбойников. Поднял над младенцем руку, чтобы произнести смертельное заклинание…
Не вышло!
Попробовал ещё… Что-то мешало, останавливало в последний момент.
Чародей посмотрел на ребёнка – плач стал менее отчаянным, мокрые от слёз щёки порозовели. Сам не понимая почему, Сагус нагнулся и взял ребёнка на руки. И тут же его накрыло волной жалости и симпатии. Малыш не успокоился, но чуть притих. Чародей провёл рукой над его лицом, прошептал нужные слова – и тот стих и сладко засопел во сне. А Сагус в растерянности уставился на него.
Что теперь?
Возможно, это тот самый ребёнок, что уничтожит Арасию. А Сагус не может убить его, как должен. После всего, что уже сделал!
Наконец он нашёл решение. Уставился перед собой, вытянул руку ладонью вперёд и забормотал длинное, сложное заклинание. С каждым новым словом голос его крепчал и наполнялся силой. Наконец впереди распахнулся портал, и лес наполнился незнакомыми, чужими для Арасии звуками другого мира. Не мешкая, Сагус ступил в него.
Здесь была ночь, но улицы не спали. Так много странного, неживого света лилось отовсюду. Где-то играла музыка, резкая, непривычная уху. Впереди с шумом неслись странного вида приземистые кареты без лошадей. А справа переливалось цветными огнями огромное здание, богатое с виду: широкие мраморные ступени, роскошная дверь между гладкими колоннами, над ними – разноцветные огни. К этому дому и подошёл Сагус. Огляделся и бережно опустил ребёнка на ступени. Зачем-то поправил красивое одеяло с вышитым королевским гербом, в которое мальчик был завёрнут. И поспешил назад.
Портал захлопнулся за спиной, и Сагус улыбнулся. Так или иначе, а дело сделано. Мальчишке не вернуться из мира, где нет магии.