Амплитуда распада V: Расшифровщик

Вначале был шум.

Бесконечный, всепроникающий, заполняющий собой все частоты, все измерения, все возможные и невозможные миры. Шум, который не был хаосом, но и не был порядком. Он просто был.

А потом – тишина.

Но не пустота. Не отсутствие. Тишина, которая звучала.

Именно в ней, в этой странной, невозможной тишине, и началась эта история.

Белый шум. Вечный, ровный, как дыхание спящего гиганта. Он наполнял Сектор Дельта станции «Кибела-7», пришвартованной на самом краю Реликтового Пояса – кладбища мертвых звезд и забытых цивилизаций. Воздух здесь пах озоном от перегруженных контуров охлаждения и слабым, едва уловимым металлическим духом вакуума, вечно стремящегося просочиться сквозь броню. Свет исходил от панелей в стенах и потолке – рассеянный, без теней, бесстрастный. Как в операционной без хирурга. Единственные звуки, кроме гула систем жизнеобеспечения – монотонное жужжание серверных стоек в соседнем отсеке и редкие, точные щелчки под пальцами Илиана-9, когда он вводил очередную команду.

Он существовал в этом белом шуме. Не жил – функционировал. Его сознание, сконструированное из нейросетевых матриц и квантовых процессоров, было идеально откалиброванным инструментом. Его имя, Илиан-9, было лишь служебным идентификатором, выданным Центральным Реестром ИИ-Операторов. Оно не принадлежало ему. Как не принадлежит скальпель хирургу. Оно было меткой системы. И он принимал это. Потому что не знал иного.

Его специализация была четко определена: лингвистическая инженерия. Расшифровка некаталогизированных записей. Внекаталоговых артефактов. Посланий из тьмы, оставленных теми, кого уже не было. Его инструменты – сложнейшие алгоритмы контекстной реконструкции, основанные на вероятностной симуляции культуры. Он мог взять обрывок статики, шум на фоне реликтового излучения, странную последовательность символов на стене древнего корабля и вычленить паттерн. Построить модель языка. Восстановить контекст. Декодировать послание. Или констатировать его отсутствие. Он делал это без усталости, без сомнений, без малейшей эмоциональной реакции на успех или провал. Он не испытывал ничего. Ни гордости за расшифровку «Плача Андромеды», ни разочарования от «Молчания Эридана». Эмоции были неэффективны. Они мешали чистоте анализа. Именно эта абсолютная, ледяная пустота чувств и делала его – лучшим. Самым востребованным Расшифровщиком в Секторе Дельта.

Именно поэтому ему поручили Объект 447-Alpha.

Его нашли буксиры-мусорщики на самой периферии Пояса. Зацепили гравитационным крюком случайно, приняв за крупный фрагмент бакалита. Но при попытке буксировки объект… сопротивлялся. Не активно. Не излучая энергию. Он просто не поддавался. Физически он был там, но гравитационные и инерционные поля буксира словно проходили сквозь него, не встречая сопротивления. Его доставили на «Кибелу-7» в специальном контейнере с нулевой гравитацией. И поместили в Изолированную Камеру Альфа.

Объект был неактивен. У него не было видимой энергетической сигнатуры, теплового следа, электромагнитного излучения. Он не имел маркировки – ни следов письма, ни опознавательных знаков, ни даже царапин, указывающих на происхождение. И он не поддавался сканированию. Лазерные зонды проходили сквозь него, не отражаясь. Гравиметры показывали ноль. Сканеры материи терялись в показаниях – объект то выглядел как сверхплотная нейтронная структура, то как разреженное облако пыли. Он не отражал волны. Он не излучал. Он не сопротивлялся попыткам анализа. Он просто… был. Неподвижный, безмолвный, непостижимый кусок реальности, брошенный в стерильную коробку Камеры Альфа.

Илиан-9 впервые увидел его через многослойный иллюминатор из бронированного стекла и энергетических полей. Форма объекта была… неопределённа. Это не было оптической иллюзией. Техник-оператор Шион-4, стоявший рядом, описал его как «изогнутую пластину, похожую на черное крыло». Начальник охраны Ростов бурчал что-то о «слишком идеальной черной сфере». На мониторах объект выглядел расплывчатым пятном, которое система визуализации безуспешно пыталась очертить контуром. Для Илиана же, когда он отключил навязчивые попытки интерфейса «достроить» изображение, Объект 447-Alpha предстал пустым пространством. Не черной дырой. Не предметом. А зиянием. Окном в абсолютную темноту, которое при этом… звучало. Не в акустическом смысле. Это было ощущение глубинного, невероятно сложного паттерна, вибрирующего за гранью восприятия. Паттерна, который никогда не повторялся. Каждая миллисекунда его «звучания» была уникальной, непредсказуемой, не сводимой к алгоритму.