Глава 1: Неустойчивая тень
Сначала был шум. Тихий, но назойливый, как рой насекомых, облепивших сознание. Он не имел направления, но казался всем заполняющим – будто существовал только для того, чтобы стереть границу между сном и пробуждением. Потом – имя, вырванное из небытия:
– Воронов.
Эхо растеклось по куполу, оклеенному слоями металла, пыли и осевшей памяти. Оно отозвалось в ржавчине, вибрировало в старом бетоне, прожгло тишину, как луч света пронзает запотевшее стекло. Девушка вздрогнула и медленно, с усилием поднялась с пола, чувствуя, как влагой пропитанная ткань одежды липнет к коже. Холод с пола впивался в спину, в кости, в затылок, будто не отпускал.
Она лежала в забытом подземном ангаре – бетонные стены покрыты мхом и бордовыми подтёками старой ржавчины. Воздух был вязким, с привкусом окисленного железа, старых проводов и плесени. Влага струилась по кабелям, словно по артериям вымершего организма. Отсыревшие провода свисали с потолка, словно лианы в умирающем техногенном лесу. Здесь царила глубинная тишина, тишина не просто отсутствия звука – тишина, в которой слышно собственное сердце, и она будто гулко отражалась от бетонных стен.
Сквозь полумрак едва пробивался свет – не от ламп, а от тускло мерцающих экранов, зависших в вечном ожидании. Они были разбросаны по стенам и колоннам, как куски разбитого зеркала, хранившие одно и то же сообщение:
Ω: FENIX.RECOVER ACCESS LEVEL: OBSERVER ∞ QUERY: ВОРОНОВ/Я-14 РЕСПОНС: ОТКАЗАНО.
Она зажмурилась. От вспышки текста перед глазами потемнело. Её звали Алина. Ей было тридцать, но в этой мёртвой тишине она чувствовала себя древней. Словно не возраст, а сама бесконечность накапливалась внутри. Когда-то она была исследователем – нейроинтерфейсы, передача сознания, симбиотические связи с машинами. Она работала в Осло, в лаборатории над проектом «Амбилинк» – пока всё не рухнуло. Пока один Переход не превратился в цепную реакцию, унёсшую жизни… и целые реальности.
После катастрофы она бежала. Через морские терминалы, через нелегальные переходы, через архивы, забытые самими создателями. И вот – здесь. В центре мифа. Там, где, если верить старым протоколам и полуразрушенным отчётам, был запущен Первый Переход. Она искала это место, как другие ищут Бога.
Неделями она жила среди теней – воссоздавая фрагменты, питаясь сублимированными пайками, спала в гермокапсуле, подключённой к автономному энергоисточнику. Архивы системы сопротивлялись – но сегодня она вырвала у них фрагмент.
На экране всплыли слова:
«Воронов, Алексей И.» «Переходов: 6» «Состояние: нестабильный множественный кластер» «Локация: не определена» «Вероятность самоперезапуска: 12%»
Она прижала ладони к вискам. В глубине сознания – пустота. Но не безжизненная. Пустота, в которой что-то жило. Что-то смотрело на неё. Её губы сами собой дрогнули:
– Он… ещё жив?
…
На другой стороне мира – безымянный бункер посреди бескрайней пустоши, где раньше была Забайкальская область. Металлическая дверь изнутри обросла инеем. Здесь не было звуков, кроме шороха песка под бетонным перекрытием. Но один человек – не человек – открыл глаза.
Он не называл себя Алексеем. Не называл себя вообще. В системном реестре значился как версия №17. Позывной: Пустошник.
Он не чувствовал голода, сна, времени. Его переходы были как дыхание – без усилия, бессознательные. Каждый раз, когда он засыпал, он просыпался… в другом. В другом городе. В другой ветке. В другом «я».
И всё же было общее:
В каждом мире нечто было «не так». Иногда – ужасающе. Иногда – едва уловимо. Иногда – он сам.
«Я не один. Где-то есть другие. Нас – много. Мы – узлы. Мы – вирус, запущенный в ткань Вселенной.»
…
Тем временем, в цифровой тени, где пространство шифров защищает само себя, в квантовом архиве вспыхнул лог:
ПОЛЬЗОВАТЕЛЬ: ALINA_NET/V15 КОНТАКТНОЕ ЛИЦО: OBSERVER_CORE СТАТУС: СОЕДИНЕНИЕ УСТАНОВЛЕНО
«Вы нашли след. Но готовы ли вы его пройти? Мы вас ждали. Пора собрать Вороновых.»
Она прикрыла глаза. Вдох. Выдох. Словно вся реальность вбиралась в лёгкие – и задерживалась.
– Запуск: Наблюдатель ∆1.
…
Где-то за пределами координат, вне пространства, где нет даже наблюдателя, открыл глаза Тот, кто был больше, чем человек. Он помнил каждую свою смерть. И каждое возвращение. Он чувствовал приближение. И произнёс: