Глава 1
Мы шли по большому ромашковому полю. Солнце уже не припекало так, как днем, и идти было легко и приятно. Теплый щекочущий ветерок беспорядочно теребил волосы, отчего они постоянно лезли в глаза, и приходилось их поправлять. Наверное, стоило все же заплести их в косу, но эта чудесная игра ветра в волосах – такой мне представлялась сама жизнь, мягкая, непредсказуемая, таинственная.
Я держала, как в детстве, папу за руку и чувствовала, какая она горячая. От запаха трав и этого тепла было уютно и спокойно, словно никакое зло не могло до меня добраться.
Хотя в глубине души я все же чувствовала, что папа в каком-то волнении, и было странным, что сегодня он не отпустил меня одну. Такое было впервые лет, наверное, за пять-шесть. Но я так обрадовалась – в последнее время мы редко виделись, он постоянно работал, – что не стала заострять на этом внимание.
Он был рядом, и мы шли по огромному ромашковому полю. Я отпустила его руку и побежала вперед. Мне захотелось нарвать много ромашек – этого чудесного солнечного растения – и поставить их у себя в комнате, на кухне, расставить по всему дому. Ромашки – мои самые любимые цветы. Сколько себя помню, я всегда обожала их. Они казались мне маленькими, яркими солнышками. И этот травяной аромат, запах лета.
– Лись, я думаю, нам пора возвращаться, – вдруг, нахмурившись, произнёс отец.
– Подожди, еще немного наберу. – Я наклонилась сорвать ромашки, но случайно с цветами прихватила осоку, забыв, что та чертовски остра. Вскрикнув и отдернув руку, я посмотрела на палец и увидела выступающую рубиновую каплю крови.
– Блин!
– Алиса, нужно уходить, – встревоженно прошептал папа. Это насторожило меня: не помню, чтобы я когда-либо слышала в его голосе страх. Но сейчас я услышала, прекрасно услышала.
– Что такое?
Впереди из леса взлетела стая птиц.
Я почувствовала, как стих ветер. Тревожный знак. Затишье перед бурей.
И тут отец толкнул меня на землю. Я упала, больно ударившись о камень, и на мгновение мир помутнел. Отец стал разбрасывать вокруг меня траву и цветы, каждый жест выдавал в нем нарастающий страх.
– Не смей выходить до последнего луча солнца, потом со всех ног беги домой, не оборачиваясь! Ты должна успеть до полной темноты, но беги, только когда небо будет…
– Алым, как кровь… – это был уже не голос моего отца. Я впервые в жизни слышала такой ледяной голос. Он был пустой. Мертвый. Никаких эмоций.
Мурашки пробежали по спине, и каждый волосок на теле встал дыбом.
– Твою маленькую ведьму ничто не спасет, а этот защитный круг тем более.
– Убирайся откуда встал!
В ответ на эти слова по поляне прокатился жуткий, леденящий смех. Он эхом скользнул по коже, пробираясь внутрь и заставляя кровь в прямом смысле стыть в жилах.
– Прости, у меня прямой приказ. Алисия Лаво.
И в этот момент он посмотрел на меня. Я никогда в жизни не забуду эти кроваво-красные глаза. Настолько яркие, что казались нереальными. Словно кто-то плеснул ему в глаза свежей кровью.
– Только через мой труп, – перегородил дорогу отец.
Снова щекочущий кожу смех, будто по ней провели холодным лезвием.
Я посмотрела на человека, стоявшего напротив моего отца. Он был высоким, широкоплечим, можно сказать – брутальным. Но в то же время в нем была какая-то нечеловеческая грация, словно у тигра перед прыжком. А ещё он был красив, хотя красота казалась какой-то неживой, здесь подошло бы слово – дьявольской. Так же красивы скульптуры и статуи, красивы мертвой, искусственной красотой, в них нет жизни, их красота слишком совершенна для живых.
Мне стало страшно.
– О, правда? С радостью… – он стоял примерно в десяти шагах от круга, руки держал в карманах джинсов, словно они с моим отцом вели беседу о погоде, а не о смерти.
Мое сердце стучало так часто, что должно было вырваться из груди.
– Не бойся, маленькая ведьма, скоро все пройдет, смерть лечит всё.
– Ты… вампир? – прошептала я тихо, скорее утвердительно, чем вопросительно.
По губам мужчины скользнула ледяная улыбка, и он сделал шаг вперед.
– Алиса, вампиры лишь миф, – сказал отец, чуть повернув ко мне голову, и грустно улыбнулся, а затем резким движением кинул в незнакомца какой-то мешочек с пыльцой. Тот зашипел, как шипят кошки или змеи, и отпрыгнул.