– Алло! Алло! Тёть Лариса? А Кирилла можно?
– Кто это? Мальчик, ты знаешь, который сейчас час?!
– Тёть Лариса, это я – Серёжа. Серёжа Малютин! Одноклассник Вовчика.
– Кирилл уже спит, ему в школу рано вставать. Как и тебе.
– Тёть Лариса, позовите, пожалуйста, Кирилла. Меня… меня мама попросила позвонить. У нас беда, бабушка ушла и не вернулась. Они её ищут, но найти не могут… может Кирилл, что-то видел?
– Время позднее. Он не любят, когда его будят, – женщина причмокнула губами.
– Пожалуйста, тёть Лариса. Очень нужно, – в трубке послышались тихие всхлипы.
Женщина замялась, посмотрела в сторону детской спальни, тяжело вздохнула.
– Хорошо, сейчас посмотрю. Вдруг не спит, – она положила трубку на столик и тихо подкралась к двери.
Когда тонкая полоска света просочилась в комнату, тёмный силуэт на кровати вздрогнул.
– Кирилл, – прошептала женщина, – Кирюша, там Серёжа Малютин звонит, ты не…
– Не сплю, – мальчик, лежащий на кровати, что стояла справа от двери, распахнул одеяло и быстро поднялся. – Я ждал звонка, а он долго думал. Мама его не просила, сам решил. Волнуется очень.
– Я, зато сплю! – раздался мальчишеский сонный голос с неосвещённой части комнаты, – мам, шли этого Серёжу куда подальше и закрой дверь.
– Сейчас, сейчас. Тебе помочь Кирюша?
– Да.
На свету Кирилл не поморщился, заволочённые белой пеленой глаза смотрели безучастно и грустно. Одной рукой он едва касался стены, а другой держался за плечо матери.
– Алло, – он осторожно поднёс телефонную трубку к уху, не прикладывая её к себе, а держа на весу. – Кирилл у телефона.
– Привет! Это Серёжа Малютин. Извини, что поздно, – мальчик вздохнул и выпалил на одном дыхании. – Бабка наша старая пропала, мы думали она в саду, но там её тоже нет, мамка говорит, она могла в лес утопать, когда никого дома не было! Вот.
– Ещё рано, разрешения не давали. Даже по радио, – Кирилл нахмурился и ещё немного отдалил от себя трубку.
– Она же совсем старенькая. Мы ей одно говорим, а она все заладила – я больше прятаться не буду! Больше ждать нельзя! Мы её и дома запирали, и ключи отнимали, а она вот… И никто её не ищет, крое нас. Если, говорят в лес ушла, то все уже…
– Это верно говорят, в этом году солнцестояние позднее, – Кирилл покачал головой, и замер. Глаза его вдруг стали стеклянными, неподвижными и ещё более белыми, чем были, тело вытянулось в тонкую струнку.– Я её не вижу, но это, может, и хорошо.
– Понятно, – неуверенно протянул Серёжа, – но если увидишь – звони, ладно?
– Конечно. До свидания, – Кирилл аккуратно положил трубку и повернулся к матери. – Сегодня не усну. В зал меня отведи, пожалуйста, чтобы Вовчику не мешать.
В комнате с узорчатым ковром на одной стене и большим окном на другой, были разложенный диван, маленькое кресло и длинная лакированная стенка. Место, оставленное для телевизора, пустовало.
– Что тебе подать? – спросила мать, усаживая сына на кресло и подкладывая подушки под его бока, теперь щуплый мальчик казался особенно крошечным.
– Хочу сегодня послушать русских классиков. Второй том.
Мама поставила на маленький столик рядом с креслом большую зелёную книгу, на которой потускневшим золотом была выведена надпись: «Классическая русская живопись».
– Я пойду, сынок?
– Да. Иди. Можешь у меня поспать.
– Нет, я на кухне посижу.
На мгновение женщина остановилась в дверях, и, повернувшись вновь к сыну спросила:
– Кирилл, а ты и вправду ничего не видел?
– Видел только, что позвонит и всё.
– Если ушла в лес то всё.
– Да.
Мальчик откинулся на спинку и положил руку на книгу. Глаза его были закрыты не до конца, белки глаз дрожали, словно в такт музыке.