Александра и разноцветные колокольчики (Сборник цветочных сказок из волшебного сада)

Колокольчики звонили нежно и певуче, защищая того, кто их слушал. Незабудки, астры и турецкие гвоздики спокойно и уверенно смотрели на обитателей сада. Тигровая лилия – которая очень нравилась маленькой девочке – улыбалась, понимая, что снова оставит свои рыжие конопушки на пальчиках и щечках маленькой красотки, когда она будет рассматривать её.

Около соседнего забора в посёлке у бабушки росла высокая глупая мальва. Она была крепкая и прямая, а цветы на ней были один к одному: розовые, белые, лиловые. Мальва росла вдоль всего чужого забора и прекращалась у забора бабушкиного дома. Здесь за забором начиналось царство чёрной смородины, которой было так много, что в её зарослях было темно и страшно как в глухой лесной чаще.

Чтобы попасть в дом, нужно было постучать большой металлической щеколдой в огромной деревянной калитке, которая соседствовала рядом с высоченными деревянными воротами, в которые некогда въезжала телега, запряжённая лошадьми. Теперь ворота заросли травой, их петли заржавели и они никогда не открывались.

За калиткой начинался бабушкин двор, с двумя яблонями, который завершался скамейкой, стоявшей около бревенчатого двухэтажного потемневшего сарая. В этом сарае когда-то держали коров, потом кудахтали куры и пищали цыплята, а сейчас было тихо. Заходить внутрь этого бревенчатого сарая было страшно, потому что там было темно, пахло сырой землей и было очень тихо и безжизненно.

За домом, на горячей от солнца завалинке, которая была покрыта чем-то железным, можно было рисовать водой и мелом как на учительской доске, играть с куклами. Здесь тоже росла чёрная смородина, и за ней легко было прятаться от проходящих за забором посторонних людей, таиться и притворяться, что никого здесь нет, пока не пройдут чужаки.

Самое интересное было около колодца. Там стояли бочки и было строго-настрого запрещено подходить к ним. В бочках мыли редиску и зелень, а вообще можно было всё сорвать и съесть сразу около грядки. Во время жары можно было взять воды для игры и умыться. Вечером из бочек поливали грядки водой – тёплой, нагретой на солнце.

Всё лето в огороде бархатисто пахла помидорная ботва, её запах оживал, когда кто-то проходил около грядок. На огуречных плетях всегда можно было найти огурцы: гладкие и колючие – и тут же съесть их. Душистая малина, красная и белая смородина, лаковая вишня со слезой, прозрачный пузатый крыжовник, рыжая облепиха – украшали сад и влекли своими вкусами и ароматами. В дальнем углу огорода росла калина и её вкус был странный, горький и непонятный.

Цветов в саду почти не было. Вдоль земляной межи, между грядками моркови и свёклы, росли ромашки и ноготки. Около тёмного окна росла турецкая гвоздика, незабудки и астра. А около крыжовника росла королева – тигровая лилия. Она всегда держала голову прямо и не позволяла соседским мальвам задирать нос.

Лето было в разгаре, природа благоухала красотой и жизнью, а в этом доме было тихо, спокойно и прохладно как в церкви. Иногда можно было прислушаться и услышать, что дом дышал размеренно и по-хозяйски. В этом доме жила маленькая Александра со своей крёстной мамой. Девочка была счастлива, весела и беззаботна. Внезапно крёстная заболела и умерла, а девочке об этом даже не сказали. Через несколько дней Александра вернулась в пустой дом и поняла, что случилась беда. Горячие слёзы лились рекой из глаз, а сердце становилось холодным и безжизненным.

С тех пор девочка перестала смяться и улыбаться, теперь она стала другой: всегда всё видела и слышала, очень сильно чувствовала запахи и вкусы, могла заплакать, если приближались какие-то события. Она сразу всё понимала о людях, даже если они молчали или были едва с ней знакомы. Люди ещё не начинали рассказывать о себе, а малышка знала, что услышит. Она всегда знала, что произойдёт и с кем. А ещё девочка старалась думать о людях хорошо, и тогда с людьми случалась хорошее. Что-то неприятное думать было нельзя, потому что люди попадали в беду. Однажды дети начали замечать это в Александре, начали говорить об этом взрослым. Никто не смел обидеть ребёнка, но с тех пор девочка осталась одна. Все решили, что лучше держаться от неё подальше, как бы чего не вышло.