Скачать все книги автора Владимир Николаевич Васильев
В этом мире люди живут не на поверхности планеты, а на листах, парящих по воле ветров… Ло Хаст отправился на необитаемый лист, чтобы поохотиться. Но так случилось, что вернуться на лист своего клана, он уже не сумел. И вот теперь, оказавшись на необитаемом листе, ло Хаст возненавидел певчих сов, считая их виновниками своего несчастья. Он не знает, что именно певчая сова поможет ему вернуться, наконец, домой…
В таежной глуши есть ущелье Горного Духа. Мало кто отваживался спускаться туда. Но Буслаев был уверен в том, что сможет выкурить духа из его убежища, ведь Горный Дух не убивает безоружных…
«Выжить бы…
Надеюсь, получится. Глупо, конечно: из наших практически никто не ускользнул, не избежал предначертанной участи. Но я все равно надеюсь. Что еще остается?
Ничего.
Знали бы вы, насколько это ужасно: знать, что не выживешь. И все-таки я трепыхаюсь, я пытаюсь ускользнуть, уползти, спрятаться, вырваться из этого порочного и чудовищного круга.
Гляжу направо. Н-да.
Налево. Ничуть не лучше. Значит, будем глядеть прямо перед собой…»
Поиск завел героев в немыслимо далекий и чужой мир, где испокон веков длится война Восьми народов за многочисленные замки, а в руинах таятся тоже отнюдь не мирные артефакты, охраняемые потусторонними существами. Пришельцы из иного мира оказываются в разных станах, и теперь, прежде чем продолжить свой нелегкий путь, они должны воссоединиться. Только тогда они смогут отыскать заветный ларец и возвратиться домой.
«Борт на орбитальную станцию «Гелиотроп» задержали и во второй раз. Теперь на четыре часа.
Веня сплюнул с досады и уже, наверное, в сотый раз за сегодня поглядел на хронометр.
“Ну, что, – уныло подумал он. – Опять в бар? Я уже, ыптыть, булькаю! Пиво – и то не лезет!”
Следом Веня очень непоследовательно подумал, как быстро пиво, а заодно и остальные спиртные напитки, ему обрыдли. Каких-то два года – всего-то! – промелькнувшие, будто миг. И вот, пожалуйста: вместо курсанта, который в любую секунду был готов пить все способное гореть, имеется еще зеленый, но уже не скажешь что желторотый оператор систем орбитального слежения и аналитик группы тазионарного сканирования. И в вышеозначенного оператора-аналитика нынче не лезет вышеозначенное пиво. Правда, пиво вряд ли способно гореть…»
«– Выключай, – буркнул Арибальд.
Дежурный санитар, небритый человек с тусклыми глазами, послушно клацнул тумблером на пульте мнемографа.
Помощница Арибальда, совсем еще молодая эльфийка по имени Фейнамиэль, грустно поглядела в сторону полупрозрачной стены, за которой бредил самый интересный пациент. Пациента звали Иван, но эльфы предпочитали называть его Айвеном. Согласно досье из истории болезни, до возвращения эльфов на Землю он был радиофизиком, однако в данный момент воображал себя портным.
Полупрозрачность стены заключалась в следующем: эльфы и санитар из пультовой прекрасно видели все, что делается в палате, а пациент их видеть не мог, так что правильнее было бы назвать стену односторонне прозрачной. В данный момент в палате не происходило ничего интересного: Айвен в совершенной отключке валялся на койке и за последние полчаса ни разу не шевельнулся. Бред у него случался презанятнейший, вот как например сегодня…»
«Последним вернулся ло Паули – его отправили дальше всех, на самую корму, туда, где центральный ствол-кильсон Листа переходит в толстый черенок. Едва ло Паули перевел дыхание, логвит Ромеро кратко осведомился:
– Ну?
Мрачен был логвит. И, увы, охотнику нечем было его порадовать.
– Подсыхает, – сообщил он виновато. – Почти уж высох, желтый весь, как падуб в жару…»
«Случилось все это, как легко догадаться, очень давно, но уже после катастрофы. Лет четыреста назад. Беседовали как-то владыка вод и владыка небес, и вышел у них вот какой спор. Первый утверждал, что все моряки – братья и отношения меж ними как между братьями: тонущему всегда придут на помощь, пусть даже с риском для жизни, нуждающемуся помогут припасами или парой-другой работящих рук. Второй же утверждал, что на суше братья, бывает, режут друг друга безо всякой жалости, да и на море меж моряками случается всякое. Всякое, конечно, случается, возразил владыка вод, но моряки все равно приходят друг другу на помощь всегда. И никогда не обманывают друг друга, я ведь так повелел от начала вод, разве не помнишь? Владыка небес смеется в голос: да ты глаза-то раскрой пошире, братец! Погляди сам, что в твоих водах делается! Владыка вод поглядел, и помрачнел его взор. Хорошо, братец, сказал он. Я займусь этим…»
«Ночной Нью-Кросби стрелял в небо волшебством разноцветной рекламы, гудел клаксонами мобилей на перекрестках, зазывал гуляк-прохожих в питейные, увеселительные и еще бог весть какие заведения. В этом районе города с наступлением темноты жизнь только начиналась: выходили на охоту накрашенные девицы, изрядно подвыпившие компании совершали шумные рейды по барам и кабакам, из-за каждой двери, будь то жалюзи из бамбука или стеклопластик на фотоэлементах, доносились гомон, смех и музыка. По улицам носились ревущие стада мотоциклистов-лихачей; за ними гонялись приземистые полицейские машины, истошно воя сиреной и невыносимо слепя вспышками мигалок. Ярко иллюминированные громады небоскребов напоминали нарядные рождественские елки, только невообразимо большие…»
«Завьялов с сомнением оглядел кабинет – вопреки ожиданиям, никакой особой машинерии в зоне сборки не оказалось. Керамический шар метрового примерно диаметра, к которому тянулся пяток шлангов толщиной в палец, да четыре плоскопанельных монитора. Три монитора показывали какие-то графики, на четвертом, самом большом, периодически расцветали схематические цветочки скринсейвера. Кроме того, напротив окон был смонтирован здоровенный панорамный экран во всю стену…»
«Я очень хорошо помню тот воскресный майский день: именно тогда я познакомился со своей второй женой – совершенно случайно, а Пашка впервые побывал в музее «Твой Дом».
Вызов выдернул меня из глубин утреннего сна. Самого крепкого и сладкого, после которого, даже проснувшись, невероятных трудов стоит оторвать голову от подушки или хотя бы пошевелиться.
Вызов настырно звенел колокольчиком, сверляще отдавался в самом мозге, поскольку был настроен с моей черепушкой в резонанс. Колокольчик не был особенно громким – он просто стал частью моего организма…»
Член Союза писателей России Владимир Васильев – автор девяти художественно-документальных произведений. Однако более всего он знаком читателям по последним книгам – историческим повестям, где рассказывается о судьбах забытых историей героях либо о событиях, которые в свое время в угоду политической конъюнктуре были истолкованы с искажением действительности. Это «Триумф и трагедия барона» – повесть о первом управляющем государственным банком России Александре Штиглице, «Самсон Суханов» – о каменотесе Суханове, с именем которого связаны многие исторические памятники Петербурга, «Тень Петра Великого» – о русском Д’Артаньяне, сподвижнике Петра Великого Александре Румянцеве и «Судный день Порт-Артура», рассказывающая о героической обороне крепости Порт-Артур во время русско-японской войны 1904-1905 годов.
Новая повесть «Его Величество» посвящена исторической личности, долгие годы вызывающей споры. О российском государе Николае Первом написано много книг, научных трудов, но, несмотря на это, и сегодня в обществе при упоминании о нем можно услышать резко отрицательные или резко положительные оценки. Владимир Васильев не старался приукрасить деяния императора, не пытался изобразить его мучеником своей же идеологии, а постарался показать, каким Николай Павлович виделся своим современникам, как он сам оценивал время, в котором жил, людей, с которыми свела судьба, себя и свои возможности как Божьего избранника.
Мир завоеван, США и бездуховная Европа уничтожены, планета на две трети состоит из радиоактивных пустырей, но вот незадача – жизнь граждан Русской Империи только ухудшается. Правительство Русской Империи, находясь в активном поиске внешнего врага, развязывает первую в истории Земли межпланетную войну. Общегалактическая небесная канцелярия инициирует Страшный суд над кураторами Земли – Люцифером и его помощником Иеговой…Оформление обложки – Владимир Васильев.Содержит нецензурную брань.
В романе представлена широкая панорама жизни человечества от ближайшегобудущего до очень отдаленного. Взаимодействие человечества с обитателями другихмиров. Роман относится к жанру альтернативной истории. Автор описывает мир, вкотором хочется жить. Отчасти это утопия, отчасти мечта, но утопия и мечта – оченьреалистичные в деталях жизни.Книга адресована читателям любого возраста старше младшего школьного.
Он твердо знал только одно! Что ему сюда не надо. И что это за мир такой? Мир застрявший в эпохе мечей. Но совсем не в темном средневековье. Что движет этой почти идиллией вот уже тысячи лет? Ограниченная магия, разнообразие рас или постоянно вмешивающиеся боги? Как сладить с ни на что не способной командой? А главное, почему все время хочется вернуться из этой «доброй сказки»? Почти симбиоз человека с призраком под девизом «лучше улыбаться, чем грустить» начинает путь. Но… куда?
Откуда берутся сумасшедшие ученые? Ну очевидно же, что из слишком увлеченных наукой студентов. Вот и Дмитрий… кажется немного перебарщивает. Хотя оправдание у него конечно же есть. Здесь же, в «Заслоне», такая наука! И хочется успеть всё!Но, к счастью, жизнь отвешивает парню хорошего такого… пинка животворящего. Сможет ли он справиться с неожиданными приключениями? Потеряет или выиграет? А может сумеет привести невероятную науку и остальную свою жизнь в равновесие? Или даже создать резонанс?Близкое будущее, приключения, капелька юмора. Просто фантастика! И даже немножечко научная.