Скачать все книги автора Надежда Тэффи
У нее подняты брови трагическими запятыми и полуопущены глаза.
Кавалеру, провожающему ее с бала и ведущему томную беседу об эстетической эротике с точки зрения эротического эстета, она вдруг говорит, вздрагивая всеми перьями на шляпе:
Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru
«Вот уже пятая неделя, как на кухне происходит что-то особенное.
Кастрюли не чистятся, сор лежит в углу за печкой и не выметается. В дверь с черной лестницы часто просовываются бабьи носы, иногда по два и даже по три носа разом, и таинственно шепчутся.
Не тревожимые мокрой шваброй тараканы собираются густой толпой около крана и озабоченно шевелят усами…»
«Лиля Люлина была босоножка.
Танцевала она, положим, редко, да и то в башмаках, потому что муж Люлиной, трагик Кинжалов, был ревнив и ставил вопрос ребром:
– Сегодня откроешь руки, завтра ноги, а послезавтра что?
И вот из страха перед этим трагическим «послезавтра» Люлина и отплясывала свои босоножные танцы в чулках и туфлях…»
«Балконную дверь только что выставили.
Клочки бурой ваты и кусочки замазки валяются на полу.
Лиза стоит на балконе, щурится на солнце и думает о Кате Потапович…»
– Невозможно ее дома оставлять – визжит без меня целый день и не ест ничего.
– А уж вам жалко! Какое нежное сердце! Столько народу погубило, а собачонку жаль.
– Боюсь, что околеет.
– Ну и околеет – невелика беда. Муки ада для нее не существуют. У нее вместо души пар. Пуфф! – и готово.
– Лучше я ее продам, – деловито заметила Арвидова. – Это порода дорогая, чего же ей пропадать.
Собачка забеспокоилась, тихо пискнула и спрятала голову за спиной актрисы.
– Вы не собираетесь на передовые позиции? Я собираюсь. Теперь все собираются – и княжна Шмукина, и баронесса Кук.
Дэзи Агрикова стала врать. Стала говорить, что работает, а где, это – секрет, и что едет на передовые позиции, а когда – секрет и куда – секрет.
Но потихоньку плакала.
Было как-то неловко. Неприлично.
Чувствовала себя, как купеческая невеста, не играющая на рояле.
Приходил Вово Бэк и шепелявил, неумело затыкая под бровь монокль:
«Музыкант(Ми). А по-моему, вы сегодня пели еще лучше, чем вчера. Уверяю вас.
Банкир. О? Всегда отлично! Все равно.
Поэт. Ах, я бы сказал… у вас всегда такой металлический звук и это в лучшем смысле этого слова… А сегодня ваш голос был еще метал… металлическее.
Банкир. Ха-ха! Это оттого, что он вырабатывался при посредстве презренного металла. Ха-ха-ха! О? Правда?
Ми(сидит боком на стуле, руки на спинке стула, голова опущена). Ску-учно!..»
Арданов, лет тридцати пяти, обрюзгший, но недурен собой.
Арданова, жена его, лет двадцати семи, очень красива.
Ворохлов, пожилой, пузатый, бритый с усами. Говорит на «о», держится надменно.
Жена его, обычная пожилая купчиха.
Илюшечка, лет двадцати, рыженький, одет хорошо, держится прилично, но иногда вдруг оробеет.
Долгов, лет тридцати пяти, светский, смотрит на всех, прищурив глаза, будто изучает.
– Все бегут.
– Куда мы бежим?
– Куда все.
– Зачем мы с ними? Не наши они. Нехорошо нам, что мы с ними. Может быть, все-таки должны мы были остаться там, где из гробов выходят бесноватые? Что мы делаем? Мы потерялись, мы не знаем…
Но бегущие рядом свиньи знают и подбадривают, и хрюкают.
– Культура! Культуре! У нас деньги зашиты в подметках, бриллианты засунуты в нос, мы спасаем культуру, культуру, культуру!
Бегут и тут же на полном ходу спекулируют, скупают, перекупают, перепродают, распускают слухи, вздувают до сотни рублей пятачок на собственном рыле.
«Илька поднялась, подкралась к окошку и увидела. Увидела она огромную колымагу. Задние колеса втрое больше передних и обиты толстым железом. А перед колымагой катаются, переваливаются с брюха на спину громадные крысы – мягкие, жирные, запутались в красных постромках и пищат. А из колымаги лезет, ищет приступочку костлявой старушечьей ногой страшная, длинноносая – нос на двоих рос, да еще кривой – горбунья, злая фея Карабос. Горб узкий, высокий и трясется…»
«Четыре года несчастная Вера Сергеевна не знала покоя ни днем, ни ночью. Дни и ночи думала она о том, что счастье ее висит на волоске, что не сегодня-завтра эта наглая девка Элиза Герц отберет у нее окончательно околдованного Николая Андреевича…»
«Так, между прочим, всегда бывает – когда людям хочется поговорить, они отправляются в ресторан с музыкой. Музыка мешает, заглушает голоса. Приходится по три раза переспрашивать, выжидать паузы, иногда с нетерпением и раздражением. И все-таки почему-то идут беседовать в ресторан с музыкой…»
«У Маргариты Николаевны репутация умной женщины. К ней приходят за советом в психологически трудную минуту. Исключительно женщины. В материально трудную минуту к ней не приходят. Вполне логично. Раз она умная, значит, денег не даст…»
«Это были дни моей девятой весны, дни чудесные, долгие, насыщенные жизнью, полные до краев.
Все в эти дни было интересно, значительно и важно. Предметы были новы, люди были мудры, знали удивительно много и хранили свои великие темные тайны до какого-то неведомого мне срока…»
«Колдунья Годеруна была прекрасна.
Когда она выходила из своего лесного шалаша, смолкали затихшие птицы и странно загорались меж ветвей звериные очи.
Годеруна была прекрасна…»
В книгу «Сказки про Бабу-Ягу» вошли русские народные и авторские сказки о Бабе-Яге. Оказывается, страшная колдунья бывает разной! В русских народных сказках и в сказочных историях, придуманных П. Сухотиным и Н. Тэффи, Баба-Яга классическая – безобразная и злая. А вот в сказке Н. Любавиной «Как пропала Баба-Яга» ведьма только старается быть страшной, а на самом деле смешная и весёлая. Разных Бабок-Ёжек нарисовали художники С. Бордюг и Н. Трепенок и Е. Скорупская.
Для детей до 3-х лет.