Души чистилища

В книге представлено наиболее полное на русском языке собрание литературных памятников древней и средневековой Скандинавии.

«Дом освещали только тускло мерцавшие ночники, но она уверенно ходила по хорошо знакомым большим комнатам и просторным залам, тщетно разыскивая недочитанную книгу стихов, которую накануне куда-то положила и о которой вспомнила только теперь. Войдя в гостиную, она зажгла свет. Он озарил ее фигуру в легком домашнем платье из бледно-розового шелка, отделанном кружевами, в которых тонули ее обнаженные плечи и шея. Несмотря на поздний час, на ее пальцах все еще сверкали кольца, а пышные золотистые волосы были уложены в прическу. Женщина была очень хороша собой и грациозна. На тонко очерченном овальном лице с алыми губами и нежным румянцем светились голубые глаза, изменчивые, как хамелеон: они то широко раскрывались с выражением девичьей невинности, то становились жестокими, серыми и холодными, а порой в них вспыхивало что-то дикое, властное и упрямое…»

Тонкому, ироничному перу Леонида Филатова подвластны любые литературные жанры: жесткая проза и фарс, искрометные пародии и яркие лубочные сказки. Эта книга представляет читателю Филатова-драматурга.

«Возмутитель спокойствия» – авантюрная комедия в двух частях по мотивам одноименного романа Леонида Соловьева о приключениях достославного Ходжи Насреддина во время его пребывания в благородной Бухаре.

Великого итальянского писателя Джованни Боккаччо можно по праву считать одним из основоположников современной художественной прозы всех направлений и жанров. Его знаменитый роман «Декамерон», написанный и 1353 году, стал истинной вехой на бесконечном пути человечества к самому себе – иногда ироничному, немного романтичному, часто циничному и всегда грешному, но уникальному в каждой своей личности.

Книги, подобные «Декамерону» Джованни Боккаччо, в мире появляются сравнительно редко – последний раз это случилось в 1353 году. Трудно поверить, но актуальность проблем, затронутых автором, за истекший период совершенно не утратила своей значимости: люди по-прежнему похаживают налево в поисках большой и чистой любви, совершают необдуманные поступки и вообще ведут нездоровый образ жизни, а самое главное – любят рассказывать, слушать и читать обо всем этом поучительные истории. В душе многие, конечно, предпочли бы и сами в них поучавствовать – что делать, такова великая сила искусства. А может, все дело просто в южном климате и таланте рассказчика, так притягательно изобразившем яркие, самобытные, грешные и страстные портреты своих современников…

«Летом 1897 года семейство Таруотеров не на шутку всполошилось. Дедушка Таруотер, который, казалось, окончательно покорился своей судьбе и сидел смирнехонько почти полных десять лет, вдруг снова будто с цепи сорвался. На сей раз это была клондайкская горячка. Первым и неизменным симптомом таких припадков было у него то, что он начинал петь. И пел он всегда одну песню, хотя помнил из нее только первую строфу, да и то всего три строчки. Стоило ему хриплым басом, превратившимся с годами в надтреснутый фальцет, затянуть…»

В этой книге – полная выемка из «Красного Колеса» глав о Богрове, Столыпине и императоре Николае II; выемка глав о Ленине, а также косвенно относящихся к Ленину, и глав о Троцком.

«Вечер был жаркий, какие не часто выдаются даже в Сан-Франциско, и в раскрытые окна старинного клуба Алта-Иньо проникал далекий и глухой шум улиц. Разговор зашел о законах против взяточничества, о том, что если его не пресекут, то, по всем признакам, город будет наводнен преступниками. Приводились всевозможные примеры человеческой низости, злобы, нравственной испорченности. Под конец кто-то вспомнил о вчерашнем происшествии, и было произнесено имя О’Брайена, популярного молодого боксера, накануне вечером убитого на ринге. Это имя сразу словно внесло свежую струю в атмосферу комнаты. О’Брайен был целомудренный юноша, идеалист. Он не пил, не курил, не сквернословил и был прекрасен, как молодой бог. Он даже на ринг носил с собой молитвенник. Молитвенник этот нашли в его уборной, в кармане пальто… после его смерти…»

«Я вспомнил эту омерзительную историю и эту омерзительную женщину, встретив недавно на пляже, излюбленном богачами, одну парижанку, хорошо известную в свете, молодую, изящную, очаровательную, предмет всеобщего восхищения и уважения.

История моя давняя, но подобные вещи не забываются…»

Роман «Красное и черное» – это трагическая история жизненного пути Жюльена Сореля, мечтающего о славе Наполеона. Делая карьеру, Жюльен следовал своему холодному, расчетливому уму, но в глубине души всегда был в бесконечном споре с самим собой, в борьбе между честолюбием и честью.

Но честолюбивым мечтам не суждено было свершиться.

На вывеске его кабачка значилось: «Свидание друзей», и дядя Туан действительно был другом всем и каждому в здешних местах. Из Фекана и Монвилье приходили повидаться с ним и повеселиться, слушая его, потому что этот толстяк рассмешил бы и мертвого. Он умел подшутить над людьми так, что они не сердились, умел так подмигнуть глазом, что все было понятно без слов, умел так хлопнуть себя по ляжке в приливе веселья, что поневоле разбирал смех. Поглядеть, как он пьет, и то было любопытно. Он мог пить сколько угодно и что угодно, лишь бы угощали, и его хитрые глаза светились радостью от двойного удовольствия: во-первых, он угощался, а во-вторых, получал за это самое денежки.

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru

Роман написан в 1928 г. и впервые опубликован в этом же году в нью-йоркском издательстве «Гарден Сити».

Изысканный, злой и безупречно точный роман нравов, восходящий к творчеству даже не Уайльда, но – Теккерея. Роман, автор которого как хирургическим скальпелем препарирует быт и нравы английского высшего света эпохи «прекрасных двадцатых». Роман, исполненный юмора и сарказма, однако поднимающийся порой до уровня высокой трагедии.

Перед вами – «поиски утраченного времени» по Олдосу Хаксли, времени всеобщего увлечения фрейдизмом и авангардизмом, времени неустанных духовных поисков, блестящих побед и горьких поражений…

«Если пойти на северо-запад от Порто-Веккьо в глубь острова, то местность начнет довольно круто подниматься, и после трехчасовой ходьбы по извилистым тропкам, загроможденным большими обломками скал и кое-где пересеченным оврагами, выйдешь к обширным зарослям маки. Маки – родина корсиканских пастухов и всех, кто не в ладах с правосудием. Надо сказать, что корсиканский земледелец, не желая брать на себя труд унавоживать свое поле, выжигает часть леса: не его забота, если огонь распространится дальше, чем это нужно; что бы там ни было, он уверен, что получит хороший урожай на земле, удобренной золой сожженных деревьев…»

«Я спускался с последних предгорий Канигу и, хотя солнце уже село, различал на равнине перед собой домики маленького городка Илля, куда я направлялся.

– Вы, наверное, знаете, – обратился я к каталонцу, служившему мне со вчерашнего дня проводником, – где живет господин Пейрорад?

– Еще бы не знать! – воскликнул он. – Мне его дом известен не хуже моего собственного, и, если бы сейчас не было так темно, я бы его вам показал. Это лучший дом во всем Илле. Да, у господина де Пейрорада есть денежки. А девушка, на которой он женит сына, еще богаче, чем он сам…»

«... Один из моих друзей, офицер, несколько лет назад умерший в Греции от лихорадки, рассказал мне как-то о первом деле, в котором он участвовал. Его рассказ так поразил меня, что я записал его по памяти, как только у меня нашлось для этого время. Вот он. ...»

«…Жюли де Шаверни была замужем около шести лет, и вот уж пять с половиной лет, как она поняла, что ей не только невозможно любить своего мужа, но даже трудно питать к нему хотя бы некоторое уважение.

Между тем муж отнюдь не был человеком бесчестным; он не был ни грубияном, ни дураком. А все-таки его, пожалуй, можно было назвать всеми этими именами. …»

«… Я надеялся исподволь вызвать незнакомца на откровенность и, невзирая на подмигивание проводника, навел разговор на разбойников с большой дороги. Разумеется, я говорил о них с уважением. В то время в Андалусии подвизался знаменитый разбойник, подвиги которого были у всех на устах. «А что, если бок о бок со мной едет сам Хосе Мария?» – говорил я себе. Я принялся рассказывать истории, слышанные мною об этом герое, – впрочем, все они были к его чести – и открыто выражал свое восхищение его смелостью и великодушием.

– Хосе Мария попросту мерзавец, – холодно заметил незнакомец.

«Отдает ли он себе должное, или же это излишняя скромность с его стороны?» – недоумевал я; в самом деле, чем внимательнее я вглядывался в своего спутника, тем больше поражало меня его сходство с тем Хосе Мария, приметы которого были вывешены на воротах многих андалусских городов. «Да, это он… »

 Действие романа разворачивается на фоне политических и религиозных войн, охвативших Францию во второй половине XVI века. Идет жесткая борьба за власть между тремя основными партиями; противостояние католиков и гугенотов накаляет ситуацию до предела. В борьбу втянута большая часть нации, все слои французского общества. На религиозной почве происходят ожесточенные стычки на улицах, в тавернах, при дворе…

Изображая нравы эпохи, Проспер Мериме создает психологически убедительные образы священнослужителей, политических деятелей, придворных и простых людей. Роман написан живо, ярко, по-настоящему захватывающе и при этом исторически достоверно.

«… Тем не менее всякий раз, как кто-нибудь входил в вокзал или экипаж останавливался перед входной дверью, у молодого человека в синих очках сердце расширялось, как пузырь, колени начинали дрожать, саквояж готов был выпасть из рук, а очки сваливались с носа, на котором, кстати сказать, они сидели совсем криво.

Но стало еще хуже, когда, после долгого ожидания, из боковой двери, единственного места, за которым он не наблюдал, показалась женщина, вся в черном, с густым вуалем на лице, держа в руках темный сафьяновый саквояж, в котором, как я впоследствии установил, находились чудесный капот и голубые атласные туфли. Женщина и молодой человек пошли друг другу навстречу, смотря направо и налево, но не прямо перед собой. Они сошлись, соединили руки и несколько минут стояли, задыхаясь и дрожа, охваченные тем острым волнением, за которое я отдал бы сто лет жизни философа. …»

«… Сначала мы ели молча; но после первого стакана мадеры я спросил у доктора, часто ли с графом случаются болезненные припадки, лишившие нас сегодня его общества.

– И да и нет, – ответил доктор, – это зависит от того, куда он ездит.

– Как так?

– Если, например, он ездит по Россиенской дороге, он всегда возвращается с мигренью и в плохом настроении.

– Мне случалось ездить в Россиены, и со мной ничего подобного не бывало.

– Это, господин профессор, объясняется тем, что вы не влюблены, – ответил мне доктор со смехом. …»

«Комический театр» (1750) – драматургический манифест Карло Гольдони, вынесенный непосредственно на театральные подмостки. Это не только самое первое по времени, но и самое полное по содержанию исповедание веры великого театрального реформатора: Гольдони неоднократно выступал с программными высказываниями, но здесь они собраны в едином тексте. Цели, которые он преследовал, осуществляя реформу комедии, принципы, положенные им в основу новой поэтики, – все это излагается в ходе репетиции, с представлением труппы, с красочными профессиональными и бытовыми деталями.

В качестве дополнения публикуется предисловие Гольдони к первому собранию его пьес, где рассказывается, как он пришел к идее реформы.

Для всех, интересующихся историей театра и комедии.

«Зримая тьма» – роман, которым в 1979 году Уильям Голдинг нарушил восьмилетнее литературное молчание и вернул себе статус «живого классика» литературы ХХ века. Это изысканная пародия на психологический роман, где так причудливо переплетаются три судьбы: Мэтти, в детстве изувеченного в страшной бомбежке, который становится пророком и олицетворяет свет; Софи – красивой, но обделенной вниманием отца девушки, прекрасного воплощения «хтонического зла», и учителя Педигри, из последних сил балансирующего на грани между добром и злом. Притчевые мотивы, присущие творчеству Голдинга, изощренно перемешаны с сатирическими, а вечное противостояние Света и Тьмы превращается в куда менее простой и очевидный поединок между тьмой зримой и незримой… Содержит нецензурную брань!

Лучшие романы Сомерсета Моэма – в одном томе. Очень разные, но неизменно яркие и остроумные, полные глубокого психологизма и безукоризненного знания человеческой природы. В них писатель, не ставя диагнозов и не вынося приговоров, пишет о «хронике утраченного времени» и поднимает извечные темы: любовь и предательство, искусство и жизнь, свобода и зависимость, отношения мужчин и женщин, творцов и толпы…

Канадская писательница Люси Мод Монтгомери (1874–1942) придумала рыжеволосую девочку Аню Ширли, о которой написала целую серию книг. Эти книги и по сей день пользуются невероятным успехом. Самая первая – «Аня из Зеленых Мезонинов» – увидела свет в 1908 году. История про девочку-сироту Аню, попавшую на ферму Зеленые Мезонины в семью брата и сестры, Мэтью и Мариллы, принесли Люси Мод Монтгомери славу. Своей добротой, открытостью и мечтательностью маленькая Аня может расположить к себе даже самых черствых и строгих людей.

По роману сняты фильмы и мультфильмы, а дом-музей на острове Принца Эдуарда, посвященный Ане, постоянно посещают толпы туристов-поклонников.

В книгу вошли произведения: «Аня из Зеленых Мезонинов» и «Аня из Авонлеи».

Рисунки Марии Рязанцевой.

Для среднего школьного возраста.

По мотивам произведения был снят ставший уже классическим фильм Джона Карпентера «Нечто».

Литературный шедевр Стефана Цвейга – роман «Нетерпение сердца» – превосходно экранизировался мэтром французского кино Эдуаром Молинаро.

Однако даже очень удачной экранизации не удалось сравниться с силой и эмоциональностью истории о безнадежной, безумной любви парализованной юной красавицы Эдит фон Кекешфальва к молодому австрийскому офицеру Антону Гофмюллеру, способному сострадать ей, понимать ее, жалеть, но не ответить ей взаимностью…

В сборник «Вернувшиеся» вошли три пьесы Хенрика (Генрика) Ибсена: «Столпы общества» (1877 г.), «Кукольный дом» (1879 г.) и «Привидения» (1881 г.) в новом, великолепном переводе Ольги Дробот.

В романе читателю предлагается увидеть жизнь русской провинции 1914–1919 годов глазами юной константинопольской гречанки. Анна, главная героиня романа, приезжает на Кавказ по приглашению родственников одновременно с началом Первой мировой войны. Оказавшись на вокзале, она теряется в толпе и, не зная языка и лишившись багажа, решается продолжить путь в одиночестве. Переполненные поезда, путешествие по степи, пребывание в крестьянской избе и в заразном бараке – с таких приключений начинается ее пятилетняя одиссея. В дальнейшем Анна попадает в Ставрополь, где становится учительницей английского и получает гимназическое образование. Здесь ей предстоит пережить две революции и разгар Гражданской войны. На фоне исторических потрясений размеренную городскую жизнь сменяют лишения, одновременно меняется и сама Анна: по мере того как она знакомится с местным бытом и обычаями, окружающие постепенно забывают о её иностранном происхождении, а изучая русскую литературу, она то и дело обнаруживает среди своих соседей персонажей, сошедших со страниц классиков. Юмор и находчивость помогают героине преодолеть тяготы и испытания, а наблюдательность автора открывает читателю неожиданные стороны повседневной жизни России на рубеже эпох.

Роман основан на личных воспоминаниях Марии Иорданиду и написан спустя полвека после того, как будущая писательница сама совершила подобное путешествие и провела в Ставрополе пять лет.

Когда с наступлением первых солнечных дней земля пробуждается и одевается зеленью, а теплый благоуханный воздух ласкает нам кожу, вливается в грудь и как будто проникает в самое сердце, – нас охватывает смутное ощущение бесконечного счастья, желание бежать, идти, куда глаза глядят, искать приключений, упиваться весной. В каждой из новелл представленных в этом сборнике весна, любовь и жажда обновления представлены сполна.

В сборник вошли следующие рассказы и новеллы:

«Весной», «Избавление», «Могильные», «Знак», «Драгоценности», «В пути»

В этот сборник вошли как принесшие Акутагаве мировую славу и автоматически ассоциирующиеся с его именем исторические рассказы и новеллы (включая легендарную «В чаще», послужившую основой для сценария бессмертного фильма «Расёмон» Куросавы), так и менее известные западному читателю, но почитающиеся на родине автора еще выше рассказы, действие которых происходит на фоне современной автору реальности Японии начала XX века, еще сохраняющей немало черт национального своеобразия, но жадно и стремительно «европеизирующейся». Отдельного упоминания заслуживают постоянно возникающие в творчестве Акутагавы реминисценции с классической русской литературой, которой он беспредельно восхищался и в которой наряду с родной историей нашел неисчерпаемый источник вдохновения.