Ну я и дал ему в морду!
А нефиг было меня задирать! Но об этом чуть позже.
Таких, как я, иногда называют «школота». Но я – не самая обычная школота. Во мне почти два метра роста и целых семьдесят килограмм веса. И еще я с брекетами. Моя улыбка очаровывает всех. Кто-то считает меня неудачником, а кто-то – гением-вундервафлей. Привет, мама и бабушка.
А еще я зануда. В какой-то момент я посчитал, что мне не идет пушок на лице. Пусть одноклассники носят густую и брутальную бороду. Потом я понял, что мне не идут мышцы, деньги и девочки.
С гордо поднятой головой я хожу по школьным коридорам, огрызаюсь на издевки и иногда получаю по морде. Не то чтобы я был слабаком, нет. Я тоже иногда бью в ответ, но… Почему-то всегда оказываюсь неправым. Я же задира, грубиян и хулиган. Так мне говорят.
Помню, как я танцевал с первой авторитеткой школы на «чаепитии». А на следующий день с ней разругался. Она позвала бородатых дружков-амбалов, и те защищали ее честь. А всего-то назвал её овцой, потому что она стала меня троллить. Я долго терпел. Честно. Но не это важно. Мне тогда набили морду. Было больно. На следующий день ходил с фингалом, и никто не посчитал нужным посочувствовать. Даже учителя смотрели на меня взглядом «опять нарвался».
Ну вот я и представился. А теперь возвратимся в реальность.
Сегодня я решил причесаться. Зализал отросшие до плеч волосы и стал похож на мохнатое яйцо. Жирный кабан из младших классов снисходительно посмотрел на меня, ткнул пальцем. Компашка, сопровождающая его, весело заржала. А я – школота чувствительная, раскраснелся как рак, стал нервничать. Обычно я первым не бью. Мне казалось, что это удел идиотов. Вот и сейчас, сомкнув железные зубы, я гордо прошел мимо. До конца уроков меня бомбило, но я стоически терпел.
Не знаю, почему меня перемкнуло на следующий день. Я шел после уроков со своим другом-меланхоликом. Он единственный, кто мог терпеть мой гундёж и занудство. Точнее, ему было просто пофиг. Вот и дружили. Мимо нас проходил тот самый амбал, решивший вчера развлечься за мой счет.
Ну раз уж меня считают таким плохишом, то надо соответствовать. Со мной-то же так часто делали. Хотя до этого я никогда не бил первым.
Бам!
Я вмазал ему со всей силы своих длинных и костлявых рук. Неизвестно, кто пошатнулся сильнее – он или я. Но вырубить, как в боевиках, не получилось. Он даже не упал. Картина, как я гордо прощаю своего недруга, на коленях умоляющего о пощаде, мгновенно улетучилась из головы.
– Ты охерел, гнида! – выпучил он на меня свои шары.
– Нехер было вылупаться! – ответил я и сбросил с плеч почти пустой рюкзак.
В одиннадцатом классе на все предметы таскаешь с собой одну тетрадь. Учебники? Они же есть у соседа по парте. Кстати, мне восемнадцать. Да, я поздно пошел в школу. И вмазал я несовершеннолетнему ребенку.
Дальше у нас как-то не заладилось. Единственной усладой для меня стало удивление в его глазах. Ну да, конечно. Как так-то? ОН да МЕНЯ ударил. Неслыханно!
Его ответный удар был ощутимым. А ведь он почти промазал. По обтекаемым ветром жилистым костям попасть не так-то просто. Было неудобно драться в куртке. Я специально выбирал пуховики пошире – в них выгляжу грознее. Единственный плюс зимы.
Второй удар пришелся прямо в морду. Блин, обычно всё так быстро не заканчивается. Надо же было пропустить апперкот. Вот тебе и допрыгался. Проявил, называется, хулиганскую натуру.
Ну ничего, бывает. Меня и раньше вырубали, так что нестрашно. Это как заснуть и проснуться с зудящей болью в голове и в жопе. Ой, ладно, в жопе, слава богам, обычно не зудело. А все остальное, как говорила знаменитая в свое время телеведущая Елена Малышева, это норма.
НИХРЕНА ЭТО НЕ НОРМА!
– За орду!!! – орали тысячи глоток.
Я лежал в мутной жиже. Во рту чувствовался отвратный глинистый привкус. Тело онемело, и я мог только безумно вращать глазными яблоками.
Первые минуты я ничего не понимал: шум, крик, взрывы, грохот… Я смотрел в небо, боясь пошевелиться. В голове мелькнули кадры из старых советских фильмов о Второй мировой. Ну всё, пиздец какой удачливый я «попаданец».